* * *

Она могла слышать его ровное дыхание. Ее ужас был безжалостным и жгучим. Что-то, чего она не понимала, пульсировало глубоко в ней.

Кровать заходила ходуном. Теперь он был над ней. Она не могла видеть его, но знала. Девушка хотела открыть глаза, но те не хотели открываться, так что ей пришлось ждать. Это не займет много времени. Это она знала тоже.

Теплое, сладкое дыхание повеяло на ее шею, волосы, лицо. В ее груди родился резкий вздох, когда его рука встретилась с ее. Твердая и собственническая на ее горле. Ее дыхание ускорилось. Страх и… желание. Он тихо усмехнулся. Позабавленный, довольный. Стыд волной разлился по ней.

Он опустился, его вес прижался к ее лобку, к холмикам ее грудей. Едва открыв веки, она увидела свет и цвет, мужчину над ней. Мускулистого, с веснушчатыми плечами, порослью волос на его груди, его соски были напряжены и потемнели... Он раскачивался медленно, ритмично. Смотрел на нее.

У него было лицо. Лицо Нейта.

Она ощутила его теплый шепот на своих губах.

— Не бойся.

У нее перехватило дыхание. Страх и желание.

Влажность скользнула змеей от ее щеки до виска. Она распахнула глаза в темноте. Напряженно ища ясность.

— Я могу ощутить твой вкус.

Его язык оказался в ее ухе, скользя, пробуя, прокладывая путь внутрь ее головы. Через ее мозг, тянулся к ее памяти. Она оседлала его, задавая ритм, его синие радужки потемнели, насытились цветом и были на ней. Глаза Нейта. Руки Нейта на ней. Желание управляло толчками ее тела.

Она замерла от звука его утробного сдавленного смеха. Воспоминание умерло, она вновь оказалась под ним, в прострации, пришпиленная вниз как насекомое. Она теперь не могла видеть его лицо, но она знала. Это Нейт, она сделала это. Она привела его сюда, хотела его.

Ее желудок скрутило от отвращения. Из ее горла вырвался звук. Не слово, лишь отзвук усилия, когда она отвернула лицо прочь. Когда ее руки согнулись в локтях, а ее ногти процарапали по гладкой, толстой материи.

— Бл*ть.

В этом восклицании было удивление и встревоженность. Его тело дернулось, отпрянуло назад. Что-то тяжело упало на ее горло, вдавливая ее шею в подушку, ее челюсть захлопнулась, зубы уперлись друг в друга. Она не могла дышать, молотила руками по покрывалу.

— Бл*ть. Твою мать.

В его голосе была паника. Давление на ее горле усилилось, сокрушая ее трахею.

Она замерла неподвижно. Боялась двигаться, нуждалась в воздухе. Кровь стучала в ее ушах. На задворки разума подползал гудящий, крапчатый туман. Мышцы ослабли, будто воздух, в котором она нуждалась, растягивал их.

Когда удушье уменьшилось, лишь достаточно для нее, чтобы втянуть воздух, чтобы поднялась грудь и плечи.