Но сейчас доносящиеся из холла звуки преграждали ей путь к передней двери. Она оказалась в ловушке и боялась, что кто-нибудь пойдет в её сторону — из ярко освещенной кухни через холл в прачечную — и зажжёт свет. Было слышно, как небольшое семейство, собравшись на светлой кухне, готовится ужинать. То и дело звякали кастрюли и тарелки, дети и родители сновали взад-вперед, добродушно подтрунивая друг над другом.

Она погладила оттопыривавшийся плащ, коснулась пальцами небольших выпуклостей, в которых скрывались ювелирные украшения: маленькие старинные часики в количестве трёх штук, сумочка из кожи ящерицы и такие же туфельки, рулончик двадцаток и полусотенных и художественная миниатюра. Всё это добро было аккуратно рассовано в потайные карманы, пришитые к подкладке. Ей бы радоваться — сегодняшний день оказался на редкость прибыльным. Не стоило трястись из-за этого кота, поджидавшего в темноте: он всего лишь глупое животное. И всё же она никогда ещё не чувствовала себя столь беспомощной.

Кот снова мелькнул среди чёрных теней, и на этот раз ей удалось как следует рассмотреть его. У животного была гладкая серая шкура, темная, как штормовые тучи, а белые отметины ясно выделялись на фоне чёрной листвы. Он был крупным и мускулистым, из-за белой полоски на носу он казался насупленным, словно чем-то не на шутку рассержен. Этого кота нельзя было перепутать ни с каким другим.

Ошибиться было сложно и потому, что вместо хвоста у него торчал лишь короткий обрубок. Она не знала, относился ли он к породе мэнкс или же лишился хвоста в результате несчастного случая. Лучше бы он головы лишился.

Этот бесхвостый был из тех здоровенных, крепко сбитых тварей, которые легко могут наброситься на немецкую овчарку и выйти из схватки победителем. Если вы увидите, как такой кот крадется в вашу сторону в полутёмном переулке, готовый в любой момент прыгнуть, вы наверняка развернётесь и пойдете другой дорогой. Настырный зверь явно не был бездомным. Для этого он был слишком откормленным, холёным и самоуверенным, не то что грязные тощие бродяги, которых её приятельница Винона подкармливала у пристани.

Самой же ей даже в самом кошмарном сне не могла привидеться симпатия к кошкам. Она не Винона. Ту прямо-таки тянуло к этим животным. Именно Винона и рассказала ей о таких зверях много лет назад. Будто бы существовал особый кошачий род — разумные животные, которые знали о людях гораздо больше, чем им полагается; знали человеческий язык и были осведомлены о людских страстях и потребностях лучше, чем это можно себе представить. Эти истории до сих пор внушали ей ужас.