– Не имею понятия. Это вы должны бы знать. Они помолчали немного, потом Силади сказал:

– Пожалуй, Киндлер мог проговориться.

– Киндлер?

– Вы читали дневник. Тогда вам должно быть известно и то, кто такой Киндлер.

– Кажется, тот тип, который вытащил пробку из…

– Точно.

– Значит, он все-таки выдал вас? Силади потряс головой.

– Не так, как вы имеете в виду.

– Как же, в таком случае?

– Его страстью была фотография. Он нафотографировал кучу снимков с сосуда со спермой, как сам потом в этом признался.

– Помню.

– Потом он отдал нам негативы.

– И это помню.

– Только не все. Кое-что он оставил себе, проявил их и положил в конверт с соответствующими примечаниями. _ – Вам известно, что было в этих примечаниях?

– В общих чертах. Он был недалек от истины. Из наших опытов он сделал вывод, что мы раскрыли тайну оживления мумий.

– Кретин!

– Погодите, Нельсон… На этом Киндлер успокоился и не предпринял ни одной попытки что-либо выведать у нас. Но несколько лет назад он умер, и наследство вместе с фотографией Ренни досталось его племяннику. Фотографию Ренни тоже сделал Киндлер, и вы, конечно, понимаете, что сделал он это без нашего разрешения. Этот несчастный был уверен, что Ренни – не что иное, как оживленная мумия младенца.

– А что еще за племянник, черт возьми?

– Это совершенно неважно. Некий Дальтон. Мистер Дальтон.

– Никогда не слышал этого имени.