Гремионис словно не слушал.

– Когда я был ребенком, – сказал он, – я иногда толкал других детей, толкали и меня, а роботы словно не торопились нас разнять…

– Если разрешите, я объясню, партнер Элайдж, – сказал Дэниел. – Точно установлено, что полное подавление агрессивности у маленьких детей приводит к нежелательным последствиям. Поэтому некоторая степень физического соперничества в играх малышей допускается и даже поощряется, конечно, при условии, что оно безопасно. Роботы, состоящие при детях, тщательно программируются различать возможность и степень потенциального вреда. Например, я не получил такого специального программирования и не гожусь присматривать за малышами, кроме экстренных случаев на самое короткое время. То же относится и к Жискару.

– Полагаю, – сказал Бейли, – этой агрессивности кладется конец в подростковом возрасте.

– Постепенно, – ответил Дэниел. – По мере того как уровень потенциального вреда возрастает и необходимость самоконтроля увеличивается.

– К тому времени, – сказал Гремионис, – когда мне пришла пора перейти на более высокую ступень обучения, я, подобно всем аврорианцам, уже прекрасно знал, что истинное соперничество состоит в сравнении умственных способностей и таланта…

– А физическое соперничество исключено? – спросил Бейли.

– Вовсе нет, но без физических контактов с целью причинить вред.

– И со времени детства…

– Я ни на кого не нападал. Естественно! Такое желание у меня неоднократно возникало, но, думается, это только нормально. Однако до этой минуты я всегда с ним справлялся. Но ведь никто никогда не приписывал мне… такого!

– И ведь нападение не имеет смысла, – сказал Бейли, – если вас все равно остановят роботы, правда? Ведь, наверное, рядом с потенциальным нападающим и объектом его агрессии всегда находится робот.

– Разумеется. Тем больше причин стыдиться, что я утратил самоконтроль. Надеюсь, в своем отчете вы об этом не упомянете.

– Уверяю вас, от меня никто ничего не узнает, ведь это не имеет отношения к делу.

– Благодарю вас. Вы сказали, что наш разговор окончен?

– Да, пожалуй.

– В таком случае вы сделаете то, о чем я вас просил?

– А именно?

– Скажете Глэдии, что к случившемуся с Джендером я никакого отношения не имею?

– Скажу, что таково мое мнение, – ответил Бейли, поколебавшись.

– Прошу вас, будьте поопределеннее, – сказал Гремионис. – Я хочу, чтобы у нее не осталось ни малейших сомнений в моей непричастности. И тем более, если этот робот был ей дорог в сексуальном смысле. Я не вынесу, если она подумает, будто я испытывал р… ре… Ведь она солярианка и может так подумать!