— Борис, ты создаешь миры! Или что ты там создаешь? Подскажи, как мне жить дальше. Ну придумай ещё какое-нибудь лекарство Я хочу стать матерью. Я хочу быть, как все другие бабы. Вы понимаете? Ни черта вы не понимаете! Эх, мужики! Разве я все это вам рассказывала? А кому? Кому?…

Видит Бог, которого нет, Я грешила всю жизнь свою Не сумела найти Ответ, И опять на Пороге стою Не решаюсь переступить И не в силах бежать назад. Чем грехи свои искупить? Я готова. Хоть во сто крат

Видит Бог, которого нет,

Я грешила всю жизнь свою

Не сумела найти Ответ,

И опять на Пороге стою

Не решаюсь переступить

И не в силах бежать назад.

Чем грехи свои искупить?

Я готова. Хоть во сто крат

Сильный порыв ветра распахнул полуприкрытое окно, стукнул рамой об угол стены, и посыпались стекла. Тонкий ажурный тюль занавески, словно гигантский мотылек, трепетал во внезапном потоке воздуха.

Бог, которого нет, ответил Изольде.

Глава шестая

Глава шестая

— А все же, — сказал Симон с нажимом.

— Продолжаешь допрос? — улыбнулся Давид.

— Продолжаю, — подтвердил Симон. — Ваша очередь, господин Маревич.

Шумахер даже не улыбнулся, смотрел на Грая задумчиво, если не сказать отрешенно. А Изольда — тем более после своего долгого и неестественно художественного монолога — находилась почти в трансе. У Симона возникла ассоциация со старой детской сказкой, где была красивая, идеально сделанная механическая кукла размером с живую девочку. Кукла сыграла свою роль — и все, завод её кончился.

— Как зовут Владыку Шагора? — спросил Симон внезапно.

— Рабиндранаш, — отреагировал Давид с пулеметной скоростью, словно это была викторина, в которой учитывалось время на раздумье.