Они проверили обе сумки Донала. Одна из них, из крысиной кожи, старая, видавшая виды, была подарком Мари-Анн Стикс Доналу в день его ухода из приюта. Обычно он хранил в ней книги, те, с которыми не хотел расставаться.

Вторая сумка, новая и сверкающая — подарок от Лоры. Доналу было немного не по себе от понимания того, что на деньги, уплаченные за сумку, можно накормить целый приют.

— Хотите посмотреть зверей, лейтенант? Кстати, меня зовут Пирсен.

— Зверей?

— Которые летят вместе с вами. Их поместят в багажное отделение.

— Разве это не опасно?

— Некоторые отсеки багажного отделения герметически закрыты. Пойдемте, я вам все покажу.

Донал последовал за Пирсеном в дверь, на которой значилось «Посторонним вход воспрещен», и почувствовал, как его кожи коснулись чьи-то незримые пальцы. Донал одними губами произнес: «Спасибо».

— Итак, вы знаете, что произошло, — сказал Донал Пирсену, как только они вошли в унылый коридор. — С дивой.

— У некоторых наших сотрудников есть друзья среди тех, кто дежурил в тот вечер, лейтенант. В театре, я имею в виду. Один полицейский рассказывал нам, что там началось настоящее безумие. Он с тех пор посещает мага-специалиста по трансам, который пытается избавить его от последствий.

Писрен остановился у дверей из тяжелого маслянистого на вид материала.

— Складывается впечатление, что присутствующие были околдованы, а пару десятков несчастных полностью зомбировали. Верно?

— Да, примерно так, — ответил Донал. — А что там? — Грузы. — Пирсен открыл двери. — Скоро их перенесут на борт самолета.

— Танатос! Так много?

Лейтенант увидел множество тележек, доверху заваленных багажом. Грузчики с каменными лицами толкали их по направлению к большим дверям выхода. Среди прочих грузов здесь были и серые шестиугольные ящики с животными, которых было трудно разглядеть сквозь маленькие зарешеченные отверстия.

В одном из ящиков Донал заметил переливающуюся чешую металлически-голубого цвета, а в другом бледно-розовые перепончатые крылья. До него доносились жалкое блеянье и отчаянный вой.

— Разве им нельзя ввести какое-нибудь успокоительное? — Можно, — ответил Пирсен, — только вряд ли в этом есть смысл. Некоторых из них уже накачали транквилизаторами их владельцы, но стресс настолько сильный, что животные почти сразу же просыпаются.

Прошлой ночью Доналу самому потребовалось ввести себя на час в транс, чтобы вытеснить страх перед полетом восторгом от первого в жизни посещения иностранного города.

— Клетки выглядят довольно надежно. — В голосе Донала прозвучало сомнение. — Авиалинии, конечно, не могут рисковать.