— Ну, старик, есть что добавить к той брехне, что ты наплел?

В речи его слышался акцент, но какой — непонятно. Профессор Кент повернул голову, насколько смог, краешком глаза ему удалось увидеть лицо задавшего вопрос. С большим трудом он прохрипел:

— Если это «брехня», зачем же тогда вы пришли за мной?

Мрачный незнакомец презрительно рассмеялся, затем протянул руку и провел кончиком иглы поперек шеи профессора. Кент едва ощутил царапину, но он знал, что и ее достаточно. Легкие сразу же стали наливаться свинцом.

Чувствуя, как кровь разносит по телу яд, он вдруг ощутил, будто свалил с себя тяжелейшее бремя. Единственное, чего сейчас хотелось, — чтобы дали спокойно умереть, но палач продолжил его муки.

— Ты дьявол, профессор Кент. А дьяволам место в аду.

— В моей философии нет дьяволов, как нет и ада…

— Ну хватит! — взвизгнул коротышка.

Его сообщник с силой вдавил профессора лицом в листья, и тот почувствовал, что сознание покидает его.

— Не собираюсь слушать твои очередные враки. Неужто тебе никогда не приходило в голову, что прошлое и будущее суть частная собственность и никоим образом тебе принадлежать не могут, а, профессор Кент? А принадлежат они людям более значительным. — Сейчас в голосе мучителя не было ни капли гнева. — Думал, удастся обвести нас вокруг пальца? Думал, тебе позволят обнародовать то, что ты нарыл?

При этих словах что-то блеснуло в его руке. Лезвие бритвы.

«Что он собирается делать? — Профессор вяло посмотрел в его сторону. — Ведь он уже исполнил смертный приговор, отравив меня».

Коротышка продолжил речь, полную сарказма:

— Мы великодушны. Мы тебе, как греческому философу Сократу, которому предложили шанс самому распорядиться своей жизнью, тоже делаем достойное предложение… Умереть не ужасной смертью. Зачем будоражить следствие, возбуждать интерес к твоим туманным так называемым теориям. Самоубийство вызовет куда меньше шума — не правда ли, профессор?

С этими словами громила ослабил хватку. Инстинктивно профессор сделал попытку пошевелиться, но тело не послушалось. Его парализовало.

Почти без усилия коротышка перекатил профессора на спину, потянулся к его правой руке и полоснул бритвой вдоль запястья. Кровь ударила струей, а затем ровным потоком стала вытекать из раны на землю. Он дал руке безвольно упасть на землю, а затем вложил лезвие в пальцы левой и сжал их — эту руку он аккуратно опустил на землю.

— Мы предоставим Господу придумать тебе кару за богохульства. Твое время на Земле вышло, старик.

Профессор собрал всю волю в попытке разжать пальцы и дать лезвию выпасть, но ничего не вышло. Так он и остался лежать неподвижно — сам себе палач.