И вот ей опять пришлось вжиматься в стену, мокрую от дождя и крови, стоять на узком карнизе, втискиваться в узкую щель под кроватью…

А она так надеялась, что все это ушло навсегда.

Оказывается, ужас все еще сидит в ней, дожидаясь случая напомнить о себе.

Занни встала с постели, босиком пробежала к умывальнику, сполоснула лицо и руки, пригладила волосы. Привычные движения успокоили ее. Она нашла на кресле в углу свою одежду и уже обувалась, когда дверь отворилась, и вошла сестра Жанна с подносом в руках.

— Доброе утро, — сказала Занни вполне искренне. Потому что сейчас нудная и докучливая сестра-воспитательница, Жанна-зануда, как за глаза звали ее девочки, была для Занни воплощением привычного мира, в который она спешила вернуться.

— Я думала, ты еще поспишь, — заметила сестра Жанна, ставя поднос на столик у кровати. — Позавтракай, но скоренько. Приехал старший инспектор Коэн. Он хочет поговорить с тобой.

Занни кивнула и спросила:

— Вы не знаете, Майка Касслера отпустили?

— Не знаю. Ешь, детка.

Булочка, кусочек масла, чашка какао; завтрак был не таким уж плотным. Времени на него ушло немного, и вскоре Занни под строгим присмотром все той же сестры Жанны вошла в комнату, где ожидал старший инспектор.

Поначалу Занни держалась настороженно: оказалось, что Майк еще в участке. Правда, Коэн заверил ее, что скоро его отпустят. Сам он был сегодня серьезен и настроен, казалось, решительно. Занни сразу заподозрила какую-то каверзу и оказалась права: судьба Майка ставилась в прямую зависимость от ее, Занни, поведения. Коэн хотел заключить с ней сделку.

Свое предложение он изложил в достаточно мягкой форме, и Занни даже не сразу сообразила, что ее упрямство будет угрожать и ей самой: Коэн как бы вскользь помянул исправительное заведение для малолетних. Все, что требовалось от Занни, чтобы не угодить туда, — вести себя разумно и не выкидывать больше фокусов, вроде вчерашнего. В таком случае Коэн готов был признать, что вчера не случилось ровным счетом ничего, что могло бы заинтересовать совет попечителей. Если же Занни попробует применить хоть один из своих обычных трюков — а ее характер прекрасно известен всем, кто давно ее знает, — Коэн лично употребит те меры, о которых упомянул, но без которых хотел бы обойтись.

— Ну-у, — протянула Занни, — вы меня совсем запугали.

— Разве можно тебя запугать? — усмехнулся Коэн.

Занни внимательно посмотрела на него. Похоже, ей удалось-таки допечь инспектора. Наконец-то он отбросил снисходительное сюсюканье и заговорил с нею, как со взрослой. Давно бы так!