Переводя взгляд со стоп-кадра на голограмму, я пытался совместить эти две картинки. Сделать это в уме никак не получалось. Между тем, нет никакой необходимости совмещать картинки в уме, когда в компьютере есть 3D-редактор. В глубине души я всегда считал, что умею им пользоваться. На практике это оказалось не так. Я позвал на помощь Гроссмана, который только что вернулся с экскурсии на «Гигантропос».

Либо он караулил мой звонок под дверью, либо переехал в соседнюю каюту — так или иначе, но ко мне он влетел спустя пять секунд после того, как я отключил связь.

— Где? Что? Покажите! — восклицал он, оттесняя меня от экрана.

— Любуйтесь, — я пожал плечами и уступил ему кресло. — За просмотр с вас пять сотен.

— Не дорого ли?

Я рассказал, как мне досталась запись, и в подтверждение суммы предъявил чек из банкомата.

— Внесете потом в счет, — бросил он, не глядя на чек: все его внимание было приковано к экрану.

С полчаса он гонял картинку туда и обратно.

— Вердикт? — спросил я.

— Не уверен.

— То есть в пользу обвиняемого. Вы должны бы радоваться.

— Пока не уверен — не буду.

Какую гримасу строит Гроссман, когда он чем-нибудь доволен, я уже видел, поэтому готов подтвердить, что после просмотра записи кибернетик не выглядел довольным.

— Мне тут пришло в голову, — сказал я, — нарисовать трехмерные модели всех участников событий и посадить их на голограмму «Трамплина». И пусть они двигаются, как живые. Осборн — до тех пор, пока не погиб.

— По записи можно восстановить лишь передвижения робота и — в определенное время — Чанга.

— Тогда ограничимся этими двоими. В конце концов, нас интересует робот, а не Осборн. Сколько времени уйдет на создание моделей?

— Если вы не настаиваете на внешнем сходстве, то к ужину мы управимся.

— Нас не потащат что-нибудь осматривать?

— Насильно — нет. Для них, чем меньше народу, тем целее аппаратура. Не возражаете, если я буду моделировать на своем планшете?

Я не возражал, но попросил разрешения при этом присутствовать, — например, чтобы в следующий раз обойтись без Гроссмана. Он согласился, и мы переместились к нему в каюту.