— То есть как? — застыл на месте Левандовский.

— Там уже никого нет, — сказала Анечка. Лицо ее стало жестким и недобрым.

— Ты говорил кому-нибудь о записке? — спросил Обиходов у брата.

— Нет, — ответил он, растерявшись. — Никому не говорил.

— Значит, ты сказала, — Обиходов посмотрел на Анечку. — Кому?

— Это не ваше дело, — твердо произнесла Анечка.

— Дудкину?

— Это не ваше дело, — повторила Анечка с вызовом. — Вы здесь туристы. Отдыхайте, любуйтесь закатом. Там без вас разберутся.

Обиходов сделал шаг вперед. В виски ударила вскипевшая от внезапного приступа ярости кровь.

— Ключи! — он протянул руку. — Ключи от машины!

— Не дам! — тихо сказала Анечка. Глядя на побелевшего Обиходова, она испугалась. — Жорж, не надо, прошу тебя.

— Ключи от машины! — повторил Обиходов.

Девушка молча протянула ключи.

— Что сидишь? — бросил он через плечо Левандовскому. — Пошли, быстро!

— Жорж! — услышал Обиходов за спиной голос Анечки, уже совсем другой, сломавшийся, почти плачущий. — Они убьют вас!

Он не обернулся. Левандовский быстро собрал свой рюкзак, и растерянно взглянув на Анечку, засеменил по осыпающемуся склону вслед за Обиходовым.

Маленький «саксо» летел по пустынному вечернему шоссе. Обиходов, утопив педаль газа в пол, выжимал из маломощного движка всю прыть, на какую тот был способен. «Саксо» комично ревел на высоких нотах, словно пытался воспроизвести рев гоночного болида, и мелко дрожал всеми своими деталями.

Левандовский в пассажирском кресле обложился картами и ежеминутно сверялся с путеводителем.

— Сейчас будет поворот направо на Е628, - объявил он. — Здесь должен быть указатель. Деревня называется Ле Оусеау… черт его разберешь, как это читается, короче, какая-то деревня.

— Ничего не понимаю, — произнес Обиходов.