Охранник обернулся и заметил меня.

Время будто замерло. А может, оно действительно замерло. 88:88. Секунды осыпались, как лепестки увядшей розы. Каждый из них был глянцевым полароидным снимком объявленной смерти. Я увидел свои вытянутые руки. Неподвижное дуло пистолета, направленное на врага.

Мы уставились друг другу в глаза. Медленно, заученным жестом, он направлял на меня пистолет. Мне достаточно было нажать на спусковой крючок. Нажать на спусковой крючок! Просто нажать. И я бы спасся. Но что-то мне помешало. Это. Синдром Коперника. Другой. Он. Его мысли. Они летели ко мне, словно рой мух. Я почувствовал, как в панике сжалось его сердце. Его страх смерти стал моим. Его «я» стало мной. И я превратился в собственного врага. Убить его — то же, что убить себя.

Выстрелить в зеркало.

Ты — это я.

Убить себя.

Я оказался не способен нажать на спусковой крючок.

Мгновение спустя стало слишком поздно.

Свист пули разорвал воздух. Комнату осветила белая вспышка. А потом меня захлестнула невыносимая боль. Все померкло. Я чувствовал, как пуля врезается в грудь. Приближается к сердцу. Разрывает плоть, мышцы. И я закричал от боли. Последний крик. Смертный мрак, который охватывал меня. Сантиметры, разделявшие смерть и жизнь, один за другим превращались в миллиметры. В микроны. Пуля вошла в тело. И настала внезапная смерть. Мгновенная.

Широко раскрыв глаза, я смотрел, как он свалился к моим ногам.

Мое сердце, как и время, остановилось. Мир вокруг меня замер. Шепоты смолкли. Стало спокойно и тихо. Только Баджи с пистолетом в руках стоял в дверях в нескольких шагах от меня.

Понемногу я снова стал ощущать ровное биение своего сердца. Провел рукой по груди, словно хотел убедиться, что убили не меня. Посмотрел на Баджи, потом на труп. Снова перевел взгляд на Баджи. Почувствовал привкус соли на губах. Туда скатилась слеза.

— Виго, вы в порядке?