Нахмурившись, я присела рядом с ним:

— А зачем ты за мной бежишь?

Он покосился на меня:

— Помнишь, ты спросила у Фионы про чары?

— Только не говори, что она взяла и все вспомнила, — без всякого выражения произнесла я.

— Ладно, не буду. — Выпятив верхнюю губу, он обиженно добавил: — Лучше бы меня спросила, Дженни.

— Почему ты там ничего не сказал?

Мик с надутым видом пожал плечами:

— Ты говорила гадости про Шеймуса.

Я закатила глаза:

— Как хочешь. Мик, извини, что я была нелюбезна по отношению к тебе и Шеймусу. А теперь расскажи, что там с этими чертовыми чарами!

Он снова шмыгнул носом:

— Эти чары превращают фей во что-то вроде батареек для вампиров. Вампир от них здорово подзаряжается, и похоже, для этого ему не надо ни касаться заколдованных фей, ни даже пить их кровь. Особенно если это могущественная фея, например ты. — Он сглотнул, на тощей шее дернулся кадык. — Только с ними не все гладко. Например, на полукровок они не всегда действуют, некоторые от этого умирают. А морок на нас вампиры насылать не могут.

Вот нелегкая! Я правильно догадалась: чары определенно не имели отношения к беленьким пушистеньким кроликам.

И тут меня осенило, какое воспоминание о Холли не давало мне покоя.

Я огляделась. Дело было здесь, в кухне. Я приготовилась призвать чары домовых, те самые, которые наложили Агги с Финном. Холли стояла в дверях, за ее спиной горел неяркий свет. Только это был не свет — это были чары.

Холли носила чары в себе, а Луи, скорее всего, почувствовал их привкус, когда пил ее кровь, — привкус тех самых чар, за которыми гонялись все вампиры.

А я призвала чары к себе.

Я едва не расхохоталась: ведь мне не надо было искать чары. Они все это время были при мне.

В двустворчатые двери ворвалась Холли: