Магистр промокнул губы платком.

— Койво, как вам известно, встречаются исключительно среди мальчиков. Это особи (давайте использовать близкую нам терминологию), обладающие необъяснимыми официальной наукой свойствами. От снятия взглядом головных болей до возможности усилием воли соединять пространства и разные слои Времени… Их на земле не так уж много, к тому же у большинства этот дар проходит годам к четырнадцати. Хотя у иных он остается на всю жизнь, правда, несколько притупляясь… Но нам нужен был не просто мальчик-койво, а тот, кто способен пожертвовать своим даром — этой Тайной Сущностью. То есть расстаться с ним добровольно в пользу нашего реципиента. Я имею в виду этого маленького бастарда, что мы получили вместо Виральдини.

— И что же, вы нашли подходящую кандидатуру? — поинтересовался добродушный с виду толстяк, прибывший из Австралии.

— Да. И, как ни странно, опять в России.

Мальчишки на ходу озирались по сторонам: никто из них не бывал в этой части Контура, и здесь было чему подивиться. Коридор уже несколько раз переменил направление и заметно уходил вниз. Изящные матовые светильники, заливавшие пространство Контура мягким рассеянным светом, сменились простыми лампами с проволочным каркасом — как в провинциальных подземных переходах. Стены были покрашены грязно-зеленой краской, под потолком тянулись трубы и кабели — их число росло с каждым шагом. Слышалось далекое гудение каких-то больших машин.

Бурик и Добрыня двигались вперед с решимостью двух портативных танков. Антонио еле поспевал за ними, испуганно таращась вокруг.

— Что это? — глухо спросил он.

— Где? — вопросом на вопрос ответил Бурик, тут же забыв, что его о чем-то спросили.

— Гудит…

— Бойлерная, — на ходу бросил Бурик, даже не посмотрев в сторону Антонио.

— Что?! — Антонио округлил глаза.

— Ничего. То есть, потом объясню…

Антонио посопел, но ничего не ответил и от новых вопросов решил пока воздержаться.

Становилось влажно и душно. Коридор вильнул последний раз и закончился высоким помещением, все пространство которого было залито мутным электрическим светом и перечеркнуто колоссальным разнообразием труб. Тут были и огромные изогнутые конструкции, обмотанные мохнатыми чехлами тепловой изоляции, и совсем тонкие трубки, вроде соломинок для молочного коктейля. Сочленяли их всевозможные краны, вентили, редукторы… Стены покрывал грязный белый кафель, штукатурка потолка кое-где была побита грибком и подернута плесенью. Плитка на полу была отвратительно скользкой. После стерильной чистоты, царившей во всех уголках Центра «Чизанелли», это место выглядело как насмешка. «Кажется, я где-то уже видел все это, — думал Бурик. — Вот только где? Не помню…»