Бенуа еще в больнице. По словам врачей, состояние у него критическое. Многих медицинских терминов я не понимаю. Попросту говоря, у него сломаны ребра, задеты сердце, легкое, а также сломана рука — чтобы восстановились все функции, придется провести несколько курсов физиотерапии. И все равно нет стопроцентной гарантии, что рука снова будет действовать как положено. Но страшнее всего укусы. Магию исцелить трудно. Укусы животных зоо заживают хуже; иногда у укушенных выявляются необычные осложнения. Бенуа почти все время бредит. Ненадолго приходит в себя и снова погружается в бессознательное состояние. От коматозника его отличают только недолгие пробуждения. В бреду он, похоже, сражается с чудовищами. Его Мангуст уныло слоняется по больничным коридорам; он облез и осунулся, мордочка у него жалкая.

Ему я ничем не могу помочь.

До Кигали восемь дней — если я не буду съезжать с шоссе, не попаду в ухаб и не напорюсь на контрольно-пропускной пункт, от которого не сумею откупиться.

День первый: Йоханнесбург — Хараре.

День второй: Хараре — Лусака.

День третий: Лусака — Мбейя.

День четвертый: Мбейя — Дар-эс-Салам.

День пятый: Дар-эс-Салам — Найроби.

День шестой: Найроби — Джинджа.

День седьмой: попасть в Южную Уганду.

День восьмой: Мбаса — Кигали.

Я как будто попадаю в новый мир. До сих пор я ездила только в Европу. Когда мне было одиннадцать, родители взяли нас кататься на горных лыжах. Помню, Тандо сломал ногу — и не во время головокружительного спуска с горы, а просто на тротуаре. Поскользнулся на ровном месте… В восемнадцать лет я пробовала работать в Лондоне. Выдержала месяц, а потом послала к черту дерьмовую квартиру, которую приходилось делить с соседками, и работу в баре. Я вернулась в уютный родительский дом в Крэгхолле — с бассейном, садовником и горничной, которая стелила мне постель. Это было до того, как я познакомилась с Джо. До того, как убила брата. До Ленивца.

Моя клетчатая «сумка беженки» набита фальшивыми деньгами. А еще у меня с собой пачка фотографий. Я распечатала письма от сотрудницы гуманитарной миссии ООН. У меня есть фамилия Бенуа, номера удостоверений личности его родных и бланки анкет на предоставление статуса беженцев в Южной Африке.

Нет у меня одного: разрешения покинуть страну. Я прохожу свидетельницей по делу о массовых убийствах.

Селви. Арман. Жинель. Селестен… Мне будет неловко. И все же ничего лучшего я за всю свою жалкую жизнь не совершала.

А что потом? А потом я, наверное, на какое-то время затеряюсь.

Благодарность

Благодарность

Сделать фантастику правдоподобной очень трудно, особенно в одиночку. Мне повезло с единомышленниками.