Выбравшись из захвата Конни, Эрика поздоровалась с его женой Бриттой. Вполне вежливо, за руку, потому что, честно говоря, они едва знали друг друга и виделись мельком всего несколько раз. Рука Бритты была мокрой, скользкой, и у Эрики тут же возникло ощущение, что она держит не ладонь, а дохлую рыбу. Она с большим трудом подавила желание вытереть руку о брюки.

— Какое пузо! У тебя там близнецы, что ли?

Эрику дико раздражали подобные замечания на ее счет, но с определенного момента она начала понимать, что беременность — это такое дело, когда все, кто хочет, могут отпускать в ее адрес разные комментарии насчет ее живота и даже трогать его самым фамильярным образом. Она уже не раз сталкивалась с тем, что совершенно чужие люди подходят и беззастенчиво прикасаются к ее животу. Эрика ожидала, что это обязательное паскудство начнется и сейчас, и, конечно, не прошло и нескольких секунд, как руки Конни потянулись туда, куда она и думала.

— О, какой там у тебя маленький футболист внутри! Ясное дело, настоящий парень, спортсмен. Ишь как брыкается! Идите сюда, дети, вы должны пощупать.

Эрика не осмелилась протестовать и подверглась новой атаке. Ее ощупали две пары маленьких, заляпанных мороженым рук, которые оставили грязные следы на ее белой майке. Слава богу, Лиза и Виктор, соответственно шести и восьми лет, быстро потеряли интерес к этому занятию.

— Ну а что говорит гордый отец? Небось, дни считает?

Конни говорил, не дожидаясь ответа, — собственно, это ему и не требовалось. Эрика помнила, что диалоги не были его сильной стороной, Конни всегда тяготел к монологам.

— Да уж, черт побери, все мы волнуемся, когда эти мелкие спиногрызы готовятся появиться на свет. Опупеть можно, какие переживания. Но не забудь ему сказать, чтобы насчет того, чтоб побаловаться, он надолго забыл — пусть хоть узлом завязывает, ему теперь долго поститься.

Конни заржал и саданул локтем в бок своей Бритте, она в ответ выдавила кислую улыбку. Эрика поняла, что день будет длинным, и хорошо бы Патрик приехал домой вовремя.

Патрик осторожно постучал в дверь кабинета Мартина. Войдя, он увидел внутри такой образцовый порядок, что даже позавидовал. Письменный стол выглядел абсолютно стерильным, словно стоял в операционной.

— Ну, как дело идет? Что-нибудь нашел?

По убитому лицу Мартина Патрик понял, что ответ будет отрицательным, еще до того, как тот грустно покачал головой. Вот дерьмо. Сейчас самым важным для расследования было установить личность убитой женщины. Ведь наверняка где-то есть люди, которые о ней беспокоятся: кто-то о ней думает, кто-то по ней скучает.