— Включение "Дубравы", пэ эр вэ!

Взяв карабин наперевес, Павел прокричал: — В атаку! За мной! — и побежал к станции.

Уже стемнело, когда он вылез из капонира, и тут же услышал тоненькое мяуканье. Пошарив в темноте у дощатой загородки, нащупал крошечного котенка, а потом и разглядел, так как глаза привыкли к темноте. Растопырив крошечные когтистые лапки, котенок копошился под ногами у Павла и жалобно мяукал.

Павел ошеломленно прошептал:

— И откуда ты взялся?..

Ближайшая постройка, с укромными местечками, где может спрятаться одичавшая кошка, находилась отсюда в полукилометре. В капонир кошка забраться не могла, это Павел знал точно. Осторожно взяв котенка, он сунул его за пазуху. Малыш еще пару раз мяукнул и замолчал. Повесив карабин на плечо, Павел зашагал к казарме. Лаук стоял возле дорожки и смотрел на приближающегося Павла. Поравнявшись с ним, Павел остановился, спросил:

— Ты за меня час простоял, давай подменю на час?…

— Да ладно… Чего мелочиться…

И тут Павел вспомнил… Торопливо открыв магазин карабина, он ссыпал в ладонь патроны, выщелкнул из казенника. Лаук с обалделым видом наблюдал за ним, но вдруг до него дошло, он тихо прошептал:

— Ты что, хотел Харрасова?..

Павел пробурчал:

— Передумал из-за такой мрази на нары залетать… К тому же со дня на день старички уедут.

Лаук сказал мечтательно:

— Вот бы Харрасов остался один…

Павел знал, что и у Сашки есть счет к Харрасову. Хлопнув Сашку по жесткому, жилистому плечу, пошел в казарму. Поставив карабин в пирамиду, Павел прошел в столовую, сунул голову в амбразуру. Рабочим по кухне был тот самый коренастый крепыш с тяжелым лицом по фамилии Никонов. С легкой руки Павла его уже вся рота звала Никанором. На кухне уже было чисто, посуда вымыта, а Никанор стоял возле печки и гипнотизировал взглядом чайник. Павел сказал:

— Никанор, мне-то хоть ужин оставили?

— А как же. Лезь сюда.

Павел ловко проскользнул в амбразуру, Никанор мотнул своим тяжелым лицом в сторону стола:

— Рубай. Сейчас чайку погоняем.

Порция оказалась тройная, и Павел, нагулявшись на свежем воздухе, с удовольствием ее навернул. Предварительно откроив ложкой добрый кус с кусочком мяса своему новому другу. Котенок оказался неимоверно пушистым, дымчатым и поразительно красивым. Этакий клочок дыма. Он накинулся на еду, рыча и шипя, будто это было сырое мясо. Никанор сказал: