Что он видел на ее дне, в мутных, расплывшихся разводах? Тень человека? Гадалки говорят: это означает свидание… Или очертания неизвестных домов? – обещание богатства… Или башни? – обещание покоя и отдыха…

Не знаю.

Я никак не мог выбросить из головы его рукопись. Что, действительно, заставило Мата Шерфига изменить путь? Что ожидало его на тайной метеостанции? Разве не враги, убившие его друзей?

Кажется, я невольно улыбнулся: я подпал под влияние старика! И он заметил мою улыбку.

– Айрон, – сказал он, подозрительно меня осматривая. – Сегодня нам понадобится обед. Не надо никаких ухищрений, но что–нибудь не совсем примитивное… Ты ведь справишься?

Я кивнул.

– Далее я с этим справлялся, – ухмыльнулся старик.

– Во сколько ждать мистера Ламби? – Я помнил, что свидание назначено на субботу.

Беллингер опять насторожился:

– Зачем тебе это знать?

– Чтобы все приготовить вовремя.

– Займись обедом прямо сейчас, и ты успеешь.

– Но мистеру Ламби надо будет открыть ворота.

– Он просигналит, и ты услышишь. – Старик, несомненно, темнил, а я не мог понять – почему.

Я промолчал. Это удовлетворило Беллингера.

– Запомни, – заметил он не без некоторой торжественности. – Я не люблю, когда нарушают гармонию. Твои вопросы не по делу. – И, несколько противореча себе, закончил: – Если понадобится, задай вопрос. Если он по делу, я отвечу.

Я кивнул.

Одиночество, похоже, не прошло для старика бесследно. Он легко срывался. Правда, так же легко он и отходил.

– Айрон Пайпс, – выпрямился он в кресле. – Когда–то я писал книги. Тебе это, наверное, непонятно, но написание книги – это всегда тайна. Неважно, чему посвящена твоя книга, но если это настоящая книга, она всегда говорит о будущем. Если даже ты пишешь о короле Артуре. Когда я начинал очередную книгу, Айрон, я думал черт знает о чем, но всегда получалось так, что я думаю о будущем. Это мне и Сароян говорил, а ему я верил. Когда я писал свои книги, Айрон, я каким–то образом предвидел все, что случится потом, даже этот сад, даже эти беседы…

– И меня?