Ловушка?..

– Ну? – грубо спросил инженер Формен. – Что означает ваша комедия?

Он дал мне пятнадцать секунд, ровно столько потребовалось ему на то, чтобы задать вопрос, и мне этих секунд хватило. Я выхватил «магнум» и выстрелил прямо в живые, еще так недавно касавшиеся тела Джой шевелящиеся губы Нила Формена.

И бросился к сейфу.

Сирена взвыла в момент выстрела – автоматика, как всегда, опережала людей. Когда я прыгнул в проем двери сейфа, дежурный, стоявший в углу, только еще поворачивался. Я дважды выстрелил ему в спину и захлопнул за собой обшитую медными пластинами дверь.

Стальная комната. Со стальными стенами и потолком. Отсюда не то что машину, – мышь нельзя было увести. И сомневаюсь, могли ли вообще двигаться те конструкции, что возвышались посреди сейфа – две огромные, выше человеческого роста, капсулы, лишенные как колес, так и крыльев.

– Мы вас видим, – раздался резкий голос. – Бросьте оружие, откройте сейф!

Другой голос, явно обращенный к сотрудникам, торопливо произнес:

– Снимите электронный пост!

Я ухмыльнулся. Я не завидовал человеку, купленному Филом Номменом. Энергичный допрос – малое удовольствие. Но это были их проблемы. Я шагнул к капсулам.

– Машины под напряжением, – услышал я все тот же голос.

Под напряжением… Будто у меня был другой выход…

«Зеро» – так было начертано на ближайшей капсуле. Вторая была номерной, на ней красовалась жирная единица. Доверившись интуиции, я выбрал «зеро».

«Трэвел»… – почему–то вспомнил я. – «Путешествие…»

Влезая в капсулу (все это время где–то рядом злобно и надсадно выли сирены), я ткнулся головой в тумблер. В капсуле вспыхнул свет. Никаких приборов. Одна только рукоять прямо передо мной, чем–то похожая на штурвал самолета.

Мне нечего было терять.

Я схватил эту рукоять и медленно повел на себя.

Низкое гудение… Лампа над головой потускнела… Я обрадовался: источник энергии был автономным.

Гудение усилилось.

Я глянул в крошечный, находящийся прямо напротив моего лица иллюминатор, но за чудовищно толстым кварцевым стеклом ничего не увидел. Перед глазами, отливая всеми цветами радуги, плясала смутная дымная полумгла, а потом сразу, прямо под сердце, ударила боль.