Зато я был свободен, это стоило всех тревог.

Без всякой злобы я подумал: Юлай упустил меня. Даже посочувствовал киклопу: его непоколебимая непоколебимость поколеблена.

Но что–то мучило меня, саднило.

«Мы не убиваем…»

Юлай видел вошедшую в бухту лодку, но ушел в пункт связи и увел с собой пса. Гость, оставив лодку, тоже поднялся наверх, не удосужившись перекрыть проход в металлическом заграждении. Не слишком ли много счастливых совпадений?

Опять потянуло ветром. Небо густо закрыли сумрачные тучи, в их разрывах поблескивало несколько тусклых тоскливых звезд, появлялась и исчезала луна – зеленая, ледяная. Я для нее ничего не значил, ей было абсолютно все равно, куда я спешу, но самим своим существованием она невольно спасала меня – держать ее по правому борту, и чтобы волны накатывались с кормы…

Валы накатывались громоздкие, вялые.

Поднимаясь, они таинственно и неясно вспыхивали, ветер сдирал с них пену, я то взлетал в смуту лунного света, то проваливался на дно влажных колеблющихся провалов.

Часа два я вел лодку вдоль гористого берега, потом слева по ходу вспыхнули многочисленные огни, совсем не там, где я ожидал их увидеть.

Город?

Тот, в который я наезжал на машине Пана? Скучный, как смерть, пыльный, как пустыня?

Не похоже… Слишком яркие огни для такого городишки…

Выключая ставший ненужным прожектор, я увидел валявшийся на дне лодки парусиновый сверток.

Что в нем?

Ткнул ногой. Похоже на металлические коробки.

Ладно. Сейчас не до них.

Если киклоп действительно сам подстроил побег, вряд ли он оставил бы груз в лодке.

Эта мысль успокаивала.

Начинало светать. Сквозь легкие хлопья нежного тумана достаточно отчетливо просматривалось каменистое побережье; в одном месте я увидел кривые обломанные мачты, остовы полузатопленных судов – что–то вроде кладбища старых кораблей, морская свалка.

Лучшего не придумаешь.