Куртис не ответил. Он боялся лишним словом окончательно взъярить Тигра.

– Да потому, что Дэйв всегда лез в центр. Рассуждал о лабиринтах, но стремился в центр. Не лабиринта, а компании. Куда я не пристраивал его на холсте, он все равно оказывался в центре.

– Но Анри тоже в центре.

Херст, прищурясь, уставился на полотно.

Куртису даже показалось, что Инга поежилась, а Патриция наоборот – подмигнула.

С Широкобедрой бы сталось. Херст умел подчеркнуть текущую красоту. На какой–то вечеринке он рычал: «Скинь с себя все это, Пат! Я не люблю тебя одетой! » Широкобедрая нашлась моментально. «О, Тигр, пиши с меня поэму . – И подмигнула, вгоняя каждое слово. – Чего молчишь? Ну где твой стих? – И опять подмигнула: Никак не осознаешь тему?.». И дождалась, когда ее мальчики торжествующе закончили: «Пиши о прелестях моих! » – «Зачем тебе эти обмылки?» – разъяренно зарычал Херст. Он всегда был готов заменить мальчиков, но Пат знала им цену.

– Тебе не хватает Дэйва?

Херст бесцеремонно выплеснул на пол остатки коктейля.

– Напиши я его, сейчас он торчал бы в самом центре! Даже Дик с Джеком прислушивались бы к тому, что он бормочет. Он заплутал в своих лабиринтах! Я не люблю тьму. Меня бесит тьма. Я не люблю Минотавров, Рон. Говорю тебе, стоит Дэйву оказаться на полотне, как он всех собирает вокруг себя. Он сильней меня, ничего не могу с этим поделать! – Херст поражено выпучил черные глаза. – Вытолкнуть его на край холста невозможно. Лучше попросту не пускать!

– Но он один из нас, Пауль!

– Как ты назвал этот коктейль? – Херст нагло понюхал пустой фужер: – «Ловушка для дураков»?

И рыкнул:

– Из–за тебя я пью всякую дрянь!

– Но почему из–за меня? У тебя есть выбор.

– Тогда не спрашивай больше про Дэйва. Вы никогда не оставляли мне выбора. Или наоборот, припирали к стенке. Это полотно – casus belli . Отсутствие Дэйва говорит лишь о том, что я продолжаю любить его. Нет ничего трудней, чем любить придурка, – поражено пояснил он. – Мозг Дэйва казался мне бритвой. Однажды он спросил, могу ли я, конкретный художник Пауль Херст, по прозвищу Тигр, оказать какой–то совершенно конкретной работой столь же конкретное ясно выраженное воздействие на какого–то другого тоже конкретного человека? Понимаешь? Испугать! Или ободрить! Или даже унизить! Вообще вызвать некое конкретное чувство! Он правда, Рон, хотел знать, могу ли я картинкой припугнуть человека? Разве не придурок! – Херст изумленно мигнул. – Представляешь, он искусство перепутал с бритвой или ружьем! То есть видел его заведомо меньшим человека!

– Он мог попросту ошибаться.