Чем? Разве что стулом, на котором он сидел, — ничем больше. Но стул был слишком легким, а значит, бесполезным. И Ник ничуть не сомневался, что у Нухаева под свободной рубашкой навыпуск за пояс заткнут пистолет.

Но он не обязан был отвечать на риторические оскорбления — и не стал отвечать.

— Хорошо, — сказал он. — Если не Мексика, то кто? Япония?

— Что Япония будет делать со всеми этими землями, большей частью пустынными, при том, что ее население убывает? — спросил Нухаев, с явным удовольствием входя в роль школьного учителя. — Я знаю, международная политика — не самая сильная твоя сторона, детектив первого ранга Ник Боттом, но пораскинь своими проржавевшими мозгами, подумай! Какому агрессивному и процветающему политическому образованию необходимо жизненное пространство, все больше жизненного пространства? При том, что его жители привыкли обитать в пустыне.

— Халифат? — выговорил Ник наконец. Это не было осмысленным утверждением — всего несколько растерянных звуков. Потом он услышал, как повторяет эту мысль:

— Всемирный Халифат? Здесь, на юго-западе? Ерунда. Абсолютная глупость.

Дон Кож-Ахмед Нухаев молча сцепил пальцы на затылке и откинулся к спинке, сжав сильными зубами сигару.

— Полнейшая ерунда, — сказал Ник, взмахнув рукой, словно отгонял муху. — Это невозможно.

Но… так ли это было на самом деле?

По информации Си-эн-эн, или «Аль-Джазиры-США», или черт знает кого, — где мелькали эти данные? — мусульманское население во всем мире достигло 2,2 миллиарда. И конечно, по приведенным результатам опросов, более 90 % из них заявляли о своей принадлежности к Всемирному Исламскому Халифату, даже если жили в странах, формально еще не вошедших в это постоянно расширяющееся образование с тремя столицами — в Тегеране, Дамаске и Мекке.

Это означало (особенно после десяти лет полномасштабной гражданской войны в Китае и агрессивных мер Индии по созданию обширного среднего класса, главным образом за счет ограничения рождаемости, как это сделал Китай тремя поколениями ранее), что Исламский Всемирный Халифат стал самым населенным политическим образованием на земле. А кривая рождаемости мусульман (как кто-то сказал Нику — возможно, его дотошный тесть) устремлялась к бесконечности. В Европе уже больше четверти века население росло за счет мусульман, то есть эта тенденция проявилась еще до официального распространения Халифата на Европу.

«Черт, — подумал Ник, чувствуя, что клетки мозга все еще водят хоровод после электрошока, — ведь самое распространенное детское имя в долбаной Канаде — Магомет».