Персиваль поднялся в материнскую спальню, строгую белоснежную комнату под самой крышей. Сквозь стеклянную стену был виден весь город, серый мираж зданий с голубыми просветами неба. Лучи солнца скользили по гравюрам Гюстава Доре, которые давным-давно подарил Снейе отец Персиваля. На гравюрах были изображены легионы ангелов, нежащихся в солнечном свете, крылатые посланники располагались по кругу согласно иерархии. Когда-то Персиваль ощущал родство с ангелами на картинах. В теперешнем положении он смотреть на них не мог.

Снейя спала, вытянувшись на кровати. В забытьи, когда ее крылья были спрятаны, она походила на невинного упитанного младенца. Персиваль окликнул ее, положил руку на плечо. Она уставилась на него пристальным взглядом. Аура покоя, окружавшая ее, испарилась. Снейя села на кровати, развернула крылья и уложила их на плечи. Они были великолепно ухоженными, ряды цветных перьев тщательно уложены, словно их перебирали перед сном.

— Чего ты хочешь? — спросила Снейя. — Что случилось? Ты отвратительно выглядишь.

Стараясь оставаться спокойным, Персиваль ответил:

— Нам надо поговорить.

Снейя спустила ноги с кровати, подошла к окну. Было уже за полдень. В угасающем свете ее крылья блестели, как перламутровые.

— Я думала, всем известно, что я сплю.

— Я бы не беспокоил тебя, но дело срочное, — ответил Персиваль.

— Где Оттерли? Она вернулась, все прошло успешно? Я желаю знать подробности. Мы давно не использовали гибборимов столь масштабно.

Она волнуется, понял Персиваль.

— Я сама должна была пойти, — сказала она, сверкнув глазами. — Огни пожаров, взмахи крыльев, крики ничего не подозревающих — совсем как в былые дни.

Персиваль прикусил губу. Сказать было нечего.

— Твой отец приехал из Лондона, — сообщила Снейя, облачаясь в длинное шелковое кимоно.

Ее крылья, здоровые и бесплотные, совсем как крылья Персиваля когда-то, легко скользнули сквозь ткань.

— Идем, он как раз сейчас обедает.

В столовой сидел мистер Персиваль Григори Второй, нефилим лет четырехста от роду. Его сходство с сыном было поразительным. Он снял пиджак, крылья торчали сквозь рубашку. Школьником Персиваль нередко попадал в неприятности и оказывался в кабинете отца, и тогда крылья торчали так же нервно. Мистер Григори был строг, сварлив, холоден и безжалостно агрессивен, и крылья соответствовали характеру. Узким отросткам с унылыми перьями цвета рыбьей чешуи недоставало ширины и размаха. В общем, отцовские крылья были полной противоположностью крыльев Снейи. Персивалю нравилось, что родители так непохожи. Они жили раздельно уже почти сто лет.