Владимир обернулся и увидел, что в холле появился похожий на жабу старик в элегантном сером костюме, с аккуратно причесанными седыми волосами. В его левый глаз был вставлен монокль на золотой цепочке, свисающей вдоль щеки. Владимир непроизвольно отступил.

— Простите, что напугал, — сказал человек. — Меня зовут мистер Грей, и я заметил вас здесь.

Мистер Грей казался полуслепым. С выпученными глазами он оглядывал холл и наконец остановил взгляд на Владимире и Сейто-сан.

— Я спросил бы, кто вы такие, — сказал мистер Грей, указывая на открытку Эбигейл Рокфеллер в руке Владимира. — Но я уже понял. Можно?

Мистер Грей взял у Владимира открытку, внимательно осмотрел и сказал:

— Я видел ее раньше. Я помогал печатать эти открытки, когда служил посыльным у миссис Рокфеллер. Мне было только четырнадцать. Один раз я услышал, как она говорила, что ей нравится моя услужливость, и я расценил это как комплимент. Она давала мне разные поручения — отправиться в центр города за бумагой, на окраину — в типографию, снова в центр, чтобы заплатить художнику.

— Тогда вы, наверное, можете объяснить нам значение этой открытки? — попросила Сейто-сан.

— Она верила, — продолжал мистер Грей, не обращая на нее внимания, — что ангелологи явятся.

— И мы пришли, — сказал Владимир. — Что нам делать дальше?

— Я без утайки отвечу на ваши вопросы. Но сперва мы пойдем в мой кабинет, где сможем поговорить более открыто.

Они спустились по каменной лестнице из вестибюля. Мистер Грей шел очень быстро, перешагивая через ступеньки. Внизу перед ними открылся полутемный коридор. Мистер Грей рывком распахнул дверь и ввел их в узкий кабинет, заваленный бумагами. Стопки невскрытой почты едва не падали с края металлического стола. Пол усыпан стружками от заточенных карандашей. Рядом с картотекой висел настенный календарь 1978 года, открытый на декабре.

Как только они оказались в кабинете, мистер Грей взорвался от возмущения:

— Нечего сказать! Вы бы еще позже пришли! Я уж начал думать, что здесь какое-то недоразумение. Миссис Рокфеллер была бы вне себя от ярости. Да она бы в гробу перевернулась, если бы я умер, не передав пакет так, как ей хотелось. Требовательная женщина миссис Рокфеллер, но очень щедрая — моим детям и внукам принесет пользу наша договоренность, даже если я, который полжизни ждал вашего прихода, умру! Я был всего лишь юношей, когда она наняла меня, чтобы наблюдать за работой церковного офиса. Я только приехал из Англии, не имея никакого положения. Миссис Рокфеллер дала мне место в этом кабинете и велела постоянно ждать вашего прибытия, и я наконец дождался. Разумеется, были приняты меры предосторожности на тот случай, если я испущу дух раньше, чем вы придете, — а это может случиться в любой день, поскольку, увы, моложе я не становлюсь, — но не будем думать о грустном, сэр. В этот важный час мы должны думать только о пожеланиях нашей благотворительницы и ее мыслях, обращенных на единственную святую надежду — на будущее.