— Иисусовы буддисты, — бросил Дейн. — Мерзость.

Приверженцы Дхармапалы, поклонники Христа Сиддхартхи соединили Иисуса и Будду — весьма специфически понимаемых — в одного Спасителя, грубого и воинственного, настаивая на тождестве двух этих фигур. С тех пор как они появились, до Билли постоянно доносился какой-то ритм, сопровождаемый речитативом.

— Что они говорят? — спросил он.

— «Всего полтора», — объяснил Дейн. «Их всего полтора! Их всего полтора!» Это стольких они собираются убить. Независимо от того, скольких убьют на самом деле.

— Что?

Они цитировали «Махавамсу», наставление царя Дуттхагамани, сделанное после того, как он убил несколько тысяч небуддистов. «Их всего полтора, человеческих существ, убитых здесь тобой. Остальными были неверующие и те, чья жизнь полна зла, они ценятся не больше, чем звери». Их всего полтора: вот сколько убитых Иисусовы буддисты насчитывали после своих налетов, проведя тщательный религиозный учет.

— Готовься. — Дейн вытащил свой пистолет. — Кто его знает, что сейчас начнется.

Устоят ли сиддхартхисты? Пусть их светопреставление одержит верх из-за неявки противника, но что потом? Зрители, находившиеся сразу за границами поля зрения, собрались, привлеченные битвой богов. На ветру кружилось что-то слишком крупное для птиц и слишком близкое к животному миру для обрывков пластмассы. У светопреставлений всегда есть предвестники, что зарождаются, как личинки в мертвой плоти.

— Ух ты, — шепнул Дейн. — Посмотри.

Под большой стеной без окон расположилась банда субъектов в шлемах. Окружавших еще одного человека. Билли ощутил всплеск адреналина. Тату.

— Он здесь, как и мы, — прошептал Дейн. — Хочет увидеть, что это такое.

Тип с панковской прической, в кожаной куртке с прорезями для глаз. Двое мужчин в противоударных шлемах поддерживали его в проулке с видом на поле битвы. Он смотрел в противоположную от пустыря сторону, ни на что, на темные улицы, а на зрелище взирал Тату.

— Господи, — выдохнул Билли. — А где Госс и Сабби?

— Если они здесь… — начал Дейн; сиддхартхисты собирали грубый алтарь для исполнения тайных обрядов. — Вати? — (Но Вати снова был на переговорах.) — Если эта «церковь животного» не объявится, мы уходим.

За ночными облаками полыхнула беззвучная вспышка, протравив в небе их контуры. Воздух стал спертым, машины беспрестанно гудели. От алтаря исходил неприятный блеск.

— Вот оно, — сказал Дейн.

В вышине быстро двигалось облако, меняя очертания. Его сгустки с церковь величиной исчезли, оставив после себя в материи ночи — ошибиться было невозможно — комковатый человекообразный набросок, очертания, грубые, словно корень мандрагоры, большую крестообразную фигуру, распростертую над городом.