Осторожно обогнув стол, я прошел в глубь каюты и в результате очутился сбоку от стула. Мои подозрения подтвердились: на нем действительно кто-то сидел, без единого движения, неестественно прямо, глядя вперед. А ведь я уже не там, а градусов на девяносто левее.

Решив включить свет, я снова прислушался к тем же контраргументам. Шаг к стулу и застывшей фигуре… Еще шаг… Умирая от страха, я положил руку на неподвижное плечо.

Секунду назад было неподвижным, а тут конвульсивно содрогнулось, и голова резко повернулась в мою сторону. Он или она попыталась увернуться от меня, отпрянуть, но особого успеха не достигла. Дергается, а с места сдвинуться не может… Положение странной фигуры недолго оставалось для меня загадкой — я понял, она привязана к стулу. В тот самый момент по затылку ударило что-то холодное, и я упал на колени. Впрочем, в таком положении долго не задержался: на живот опустилась тяжелая нога и я, задохнувшись, рухнул на пол. Вспыхнул свет, ослепляя мои привыкшие к мраку глаза. Однако большой помехой это не стало: оцепеневший, сжавшийся в комок, я бы все равно ничего не увидел.

Сквозь плотную пелену боли прорезался елейный голос Дамджона:

— Мистер Кастор, у меня же определитель номера! — Презрение так и капало с языка Лукаша. — Когда Ричард позвонил с телефона Арнольда, того самого, что вы отняли, избив его в пабе, что я должен был думать?

Дамджон продолжал говорить; по крайней мере, когда я лишился чувств, в каюте еще раздавался его голос.

22

22

Похоже, без сознания я пролежал не больше минуты. С трудом всплывая на поверхность черного колодца, о котором так лирически писал Рэймонд Чандлер, я опять-таки слышал голос Дамджона. Фразы краткие, рубленые, тон повелительный — похоже, приказы отдает. В ответ по полу заскрипели чьи-то шаги. Отлично, если Лукаш обращается к другому, значит, можно еще поспать.

Увы, меня грубо схватили за шиворот, рывком поставили на ноги, а потом как следует встряхнули, чтобы слетела паутина — вместе с ней чуть не слетела моя голова. Полумертвый, полуживой, я открыл глаза и увидел сцену, от которой окончательно испортилось настроение.

Дамджон с комфортом расположился на одном из диванчиков и закуривал черную сигарету. За его спиной застыли Гейб Маккленнан и Ласка-Арнольд. Помятое лицо Арнольда на секунду согрело мое сердце, но, увы, особо не утешило. Два головореза, с которыми я еще не познакомился, застыли справа и слева от меня и крепко держали за руки. Видимо, понимают: на силу моих резиновых ног рассчитывать не стоит.

К креслу была привязана женщина с серым почтовым пакетом на голове.