— Чепуха, — небрежно махнул рукой генерал, — сейчас такое время, что умные люди должны не теряться и безошибочно использовать момент.

«Да, вот он — Пискин. Нет, не зря я был о нем такого мнения, — горько думал Кустов, не поднимая головы. Николай Платонович боялся, что не сможет удержаться, вскочит на ноги, бросит в лицо приспособленцу все, что думает о нем. — Да, действительно невозможно доказать ослу, что он осел, потому что он — осел!! Посмотрим, что он дальше будет петь. Льстить и хвалить он просто так не станет. Наверняка что-то задумал, стервец, подождем», — и, крепко стиснув ладони, Кустов заставил себя слушать.

А Пискин распалялся все больше и больше.

— Да, я был поставлен в такие условия, когда просто был лишен возможности говорить все, что думал, но теперь… Мы не имеем права выжидать. Вот ты говоришь, в партии миллионы верящих в идею. Чепуха все это. Пусть они остаются с этой идеей, а умные люди, такие, как мы с тобой, Николай Платонович, должны вовремя смыться. И чем быстрее это сделаем, тем легче будет адаптироваться в условиях новой власти. Надо сделать все, чтобы на нас обратили внимание, поняли, что мы нужны. Поэтому к черту сантименты! Лично мне наплевать на партию. Я понимаю: скажешь, что благодаря партбилету я получил и пост, и генерала. Да, это так. Но иного не дано. Мы не должны обращать внимание на тех, с кем раньше состояли в одной партии. Пусть цепляются за нее, а мы используем всех их в качестве трамплина и снова окажемся на плаву.

— Кукушка воробью пробила темя за то, что он кормил ее все время, — не сдержался Кустов и встал на ноги. — Неужели вы не понимаете, что в партии подавляющее большинство — честные люди. Большинство ученых, мыслителей, работников искусства, рабочих и крестьян, и они сейчас превращаются в жертвы.

— Ну и черт с ними! — Пискин грузно опустился на диван. — У меня есть к тебе, Николай Платонович, предложение. Я постараюсь пробить тебе генерала, но ты должен здесь поработать за двоих. Пришло время посмотреть на такие понятия, как «долг», «родина», «присяга», как на пустой звук, который, если быть реалистами, ничего не стоит. Мы с тобой никому ничего не должны. Наоборот, и государство, и правительство, и наше ведомство так задолжали нам, что надеяться на возвращение долга — глупо.

«К чему он клонит? — не мог понять Кустов. — Раньше я от него таких слов и близко не слышал. Не похоже, что он выполняет чью-то команду, да и на инструктаж тоже непохоже. Надо подождать, что он дальше будет говорить».

А Пискин продолжал:

— Мы с тобой сейчас обладаем уникальной информацией, за которую могут заплатить миллионы долларов. А протянем, упустим момент — эта информация потеряет свою ценность, или же кто-то из наших коллег просто опередит нас.