При этих словах Басима снова пронзила глазами Глорию.

— Я могу узнать, что думает человек. Если он говорит неправду, я вижу сразу же. — Она обратилась к Глории: — Вы говорите, что не знаете, где мистер Эванс. А я вот знаю. Его схватили злые люди, которые обходились с мистером Эвансом жестоко, избивали, унижали его и сейчас как пленника держат далеко отсюда.

Глория была бледна, а Басима продолжала:

— Мистер Эванс находится в руках страшного человека, который хочет погубить нашу планету. Как бы те, кто вольно или невольно помогает ему, в свой предсмертный час не молили Аллаха о прощении.

Я знаю, что скоро начнется охота за мной. Далеко от Египта живет пришелец из Космоса, его тоже хотят похитить.

— Вы говорите такие вещи… — промолвила Глория, но Басима прервала ее:

— Я вынуждена это делать, ибо люди, которые помогают тому страшному человеку, даже не представляют, чем это кончится.

— Басима, а если вам выступить в прессе и рассказать все? — спросил Майер.

— Мне никто не поверит. Мои друзья предупреждали не делать этого.

Глория неожиданно положила руку на руку девушки:

— Басима, мне надо поговорить с вами, и как можно скорее.

Кустов видел, что Глория находится на грани срыва. Она вот-вот упадет в обморок или забьется в истерике. Он встал:

— Вы побеседуйте, а я с удовольствием выкурю сигарету.

Он вышел из кафе.

«Черт возьми! Действительно, наваждение какое-то. Встретить Басиму, эту Глорию и получить прямой выход на информацию об этом американском парне… Что это? Случайность? Или кто-то руководит этим процессом? Если это дело рук Керима или спецслужб Египта, то тогда мои дела плохи… Но, как бы там ни было, придется играть дальше».

У входа в кафе продавались газеты. Чтобы протянуть время и дать Басиме возможность побеседовать с Глорией, Кустов купил газету и на первой же странице под огромными заголовками прочитал: «Конец Советскому Союзу!», «Ельцин, Кравчук и Шушкевич росчерком пера похоронили монстра!»…

Пробежав глазами несколько статей, Кустов бессильно приткнулся плечом к стене.

«Господи, как мои там? — подумал он о дочери и жене. — Представляю, что у них творится на душе».

Еще раньше Кустов, анализируя ситуацию в своей стране, все больше приходил к неутешительному выводу. Советский Союз разваливался на глазах, и Кустова все больше беспокоило предчувствие надвигающейся беды. Он не сомневался, что на передний край выдвинутся силы, которые на почве национализма будут стремиться решить свои личные дела, добиться высоких постов, за счет других разбогатеть. Все это обычно приводит к кровопролитиям и войнам.