— В каждой из этих будок, — снова сверившись с путеводителем, сказал Анджеле Бронсон, — должна была находиться вооруженная колесница с двумя лошадьми; предположительно, для того, чтобы они в любой момент могли помчаться на равнину и навести там порядок. Я так понимаю, это было что-то вроде современных полицейских машин.

Продолжая идти по утоптанной тропинке, они свернули налево, прошли мимо конюшен царя Ахава (правда, на взгляд Бронсона, полуразрушенные низкие стены и валяющиеся на земле камни были мало похожи на те конюшни, которые ему приходилось видеть в своей жизни) и оказались на небольшой площадке, с которой открывался захватывающий вид на север: на долину Езреель и приютившийся в Галилейских горах город Назарет.

Они остановились возле большого, почти идеально круглого сооружения, к которому вела короткая, с полдюжины ступеней, лестница. Анджела взяла у Бронсона путеводитель и нашла нужное место.

— Этот круглый алтарь был восстановлен — заметь: не построен, а восстановлен — более четырех тысяч лет тому назад. Вероятно, он использовался для жертвоприношений животных. Этот храм, — она показала рукой на очередную груду обвалившихся камней, — был построен приблизительно в то же время. Он называется Восточным храмом. Когда он находился в лучшей сохранности, в нем имелись вестибюль, основной зал и Святая Святых храма в его задней части — ближайшей к тому круглому алтарю.

Анджела помолчала, а потом продолжила:

— Феноменально, правда? Я просто не могу поверить, что все здесь такое древнее. — Она сияющими глазами посмотрела на Бронсона, лицо ее светилось от возбуждения, и так она была прекрасна, что у Бронсона защемило сердце. — Ты, конечно, по-другому все это воспринимаешь. Вся твоя жизнь протекает исключительно в современном мире, я же живу стариной, дышу ею, и я не могу просто так пройти мимо настолько захватывающих вещей.

Анджела взяла Бронсона под руку, и они вдвоем направились в южную часть древнего города.

— А вот это действительно производит впечатление, — сказал Бронсон. Он подошел к металлическим перилам, ограждающим огромную яму, и заглянул в темную глубину. На глаз он определил диаметр этого углубления в сорок, а то и пятьдесят футов, и примерно такова же была глубина. Должно быть, на то, чтобы выкопать в местной каменистой почве яму таких гигантских размеров и обложить ее изнутри камнями, были затрачены не менее гигантские усилия. — Это резервуар? — спросил он Анджелу.

— Нет. Это зернохранилище Иеровоама. Датируется восьмым веком до нашей эры. В него могло войти где-то тринадцать тысяч бушелей.