Когда тот оказался у Бронсона в руках, он первым делом посветил по сторонам, исследуя стенки резервуара. Однако те оказались совершенно ровными, без выступов и углублений. Бронсон поднял глаза на Анджелу, послал ей ободряющую улыбку и погрузился в темную воду.

На глубине трех или четырех футов он нащупал выступающий из стены камень и крепко за него ухватился — таким образом, он мог удерживаться на этой глубине и не выскочить, как пробка, на поверхность. В верхней части колодец был слишком узким, чтобы в нем можно было плавать, поэтому Бронсону не оставалось ничего другого, кроме как продолжать погружаться и хвататься за что только возможно, дабы удержаться на время поисков под водой.

Радовало его то обстоятельство, что водонепроницаемый фонарь пока что оправдывал свое название и исправно освещал серо-коричневые каменные стены резервуара. Однако стены эти, похоже, были совершенно ровными — ни одного мало-мальски пригодного углубления, естественного или рукотворного, в котором можно было бы что-то спрятать.

Бронсон принялся тщательно обследовать стены колодца; фонарь он держал в левой руке, а правой отталкивался, кружа таким образом вокруг своей оси. Наконец он отпустил каменный выступ и вынырнул на поверхность, чтобы набрать воздух в легкие.

— Нашел что-нибудь? — возбужденно спросила Анджела, когда он показался над водой.

Бронсон молча покачал головой, сделал глубокий вдох и снова нырнул. На сей раз он погрузился на большую глубину, чем в предыдущий, — футов, должно быть, на шесть, но с тем же результатом. Вернее, его отсутствием. Вокруг по-прежнему была сплошная серо-коричневая скала.

Снова вынырнув на поверхность, Бронсон поднял маску и посмотрел на Анджелу.

— Я опустился где-то на шесть футов и ничего не обнаружил. Мне кажется, люди, которые спрятали свиток, вряд ли смогли бы нырнуть глубже. Как ты думаешь?

— Понятия не имею. Но ты исходишь из предположения, что уровень воды в колодце был в те времена таким же, как и теперь, однако наверняка нам это неизвестно. Если, скажем, уровень был тогда на десять футов ниже нынешнего и они ныряли на шесть футов, то от сегодняшней поверхности получается шестнадцать футов.

— Хм, об этом я не подумал, — признал Бронсон. Потом кивнул, опустил маску и снова скрылся под водой.

В последующие двадцать минут он беспрерывно нырял, поднимался наверх глотнуть воздуха и снова нырял, хватался за подходящую опору и искал — но тщетно — любое углубление или трещину в сплошных скальных стенах. И с каждым разом, поднимаясь на поверхность, он чувствовал, что еще больше устал и замерз.