– Нет-нет, не надо себя винить, и с ним ничего не случилось; просто я надеюсь, что с вами все хорошо.

Он не хотел приставать с расспросами, но у нее был совершенно удрученный вид.

– Да нет, никто не умер, просто мой бывший – больной на всю голову. Его новой девушке не шибко интересен его «багаж», так что он только что отменил те три дня, которые должен был провести с Йоном, – под тем предлогом, что Мадде так хотела провести время с ним вдвоем.

– Отвратительно, – проговорил Мартин и почувствовал, что сердится. – Вот придурок!

Она улыбнулась ему, и он обратил внимание на ямочки у нее на щеках.

– А ты?

– Я-то? Со мной всё в порядке, – ответил он, и она рассмеялась, словно засветившись изнутри.

– Нет-нет, я имею в виду – который твой?

Она кивнула в сторону площадки, и он приложил ладонь ко лбу.

– А, понял, вот ты о чем… Вон та девочка на качелях, которая очень недовольна тем, что качели остановились.

– Ой, иди скорее качай. Или ее мама тоже здесь?

Мартин покраснел. Что же это такое – она с ним флиртует? Он вдруг поймал себя на мысли, что надеется на это. Не зная, как лучше ответить, решил, что лучше сразу сказать все как есть.

– Нет, я вдовец.

Вдовец… Как будто он семидесятилетний старик, а не молодой отец.

– Ой, прости, – сказала женщина и приложила руку к губам. – А я-то так глупо пошутила…

Она положила руку ему на локоть, и Мартин улыбнулся ей так ободряюще, как мог. Ему не хотелось видеть ее расстроенной или взволнованной – хотелось видеть, как она смеется, чтобы снова показались ямочки на щеках.

– Всё в порядке, – проговорил он и почувствовал, что она немного расслабилась.

За спиной он услышал голос Тувы:

– Папа-а-а! – кричала дочка все громче и требовательнее.

– Надо придать малышке ускорение, – сказала женщина, вытирая сопли и песок с лица Йона.