— На войне как на войне, — пожал плечами энерджи. — Когда ты разукрасила Алексу физиономию, мне стало понятно, что надо менять тело. Лучше всех подходил Джузеппе, ты ему доверяла. — Энерджи с довольным видом погладил себя по груди. — И потом, цель оправдывает средства. Расходный материал, — энерджи теперь с пренебрежением похлопал себя по груди, — есть у всех. У Шамбалы тоже, но у них более передовые технологии, поэтому отходов меньше.

— Люди — это расходный материал? Отходы?

— В общем, да. И не смотри на меня так. Это же происходит и в вашем обществе. Тот, кто оказывается наверху, не считается с теми, кто остался внизу. Чтобы выбраться наверх и удержаться там, прикрываются красивыми фразами. Самые ходовые, бьющие в цель слова: свобода, равенство, братство! И производные от них: борьба с бедностью, голодом, предотвращение войн, забота обо всех и обо всем, улучшение условий жизни… Как могут все жить хорошо? Ведь все познается в сравнении. — Энерджи рассмеялся булькающим смехом. — Мне известно, что люди, когда им плохо, радуются тому, что соседу еще хуже! На эту тему есть поговорки — обхохочешься!

— Есть у нас и получше поговорки и пословицы…

— Например, «легок спуск через Аверн»[58]? Развеселила ты меня! Я передумал: ты умрешь менее мучительной смертью, чем твои предшественники. Тебе о чем-нибудь говорит выражение «милостивая смерть»?

— Как ни называй, а смерть есть смерть.

— Э нет! Милостивая смерть — щедрая награда тому, кого ожидала мучительная смерть. Ты ее заслуживаешь. Во времена инквизиции раскаявшихся грешников поощряли: удавливали гарротой или давали яд. — Энерджи крикнул своим помощникам: — Братья, идите сюда! Грешница исповедалась и раскаялась. Пора ее сопроводить в последний путь!

Не верилось, что мне осталось жить лишь несколько минут. Внезапно все вокруг показалось мне значимым и невероятно красивым. Ласковое солнце, бездонная голубизна неба… Неужели все это я вижу в последний раз? Я не могла насмотреться, словно надеялась взять с собой эти последние впечатления. У меня затряслись коленки, душа ушла в пятки и не желала оттуда возвращаться, словно этим могла помочь мне остаться живой.

— Какая милость ожидает меня?

— Наиболее гуманная. Смерть не исказит черты твоего лица, ты словно заснешь.

Меня подвели к свежевырытой могиле, у края которой стоял деревянный ящик.

— Ах да! — словно спохватился энерджи. — Гримуар! Ты не хочешь увидеть книгу, ради которой тебя послали на смерть?

— Она у вас с собой?

— Да, так получилось. Полюбуйся.

Энерджи достал из сумки увесистую книгу в темно-коричневом переплете и дал мне ее поддержать. Когда я раскрыла ее, то сразу поняла, что это старинная вещь: пергаментные страницы, рукописные буквы латынью, одна в одну, словно напечатанные. Жаль, что это не лампа Аладдина, чтобы можно было мгновенно вызвать джинна и загадать желание — спастись! Ко мне подступил помощник энерджи в капюшоне с прорезями для глаз и, забрав гримуар, вновь положил его в сумку.