— Не нравится — проваливай, — пробурчал я.

Присцилла двинулась к двери.

— Подожди, — торопливо произнес я. — Извини. Я чаще всего не соображаю, что говорю или делаю. Не уходи. Пожалуйста. Сядь.

Она огляделась:

— Лучше постою, если не возражаешь.

Я умудрился через силу улыбнуться:

— Итак, ты пришла…

— Пришла, — кивнула она.

Последовало долгое молчание.

— Хочешь о чем-нибудь конкретном поговорить? — наконец спросил я.

— Ох, Ал. — Присцилла кинулась мне на шею. Я повалился в одно из заваленных грязными тряпками кресел, увлекая ее за собой. — То, что сделало с твоей женой это чудовище… Какой ужас! Не понимаю, как ты не порвал ей глотку. Я бы на твоем месте…

Она расплакалась.

— Все нормально, — сказал я, гладя ее волосы и думая о золотых прядях Эллен. — Все позади. Она мертва. Нет нужды плакать.

Присцилла повсхлипывала, потом с надеждой взглянула на меня:

— Ведь все кончено, правда? Их в самом деле она убила?

— Она ведь призналась…

— Я знаю, но… — Вздохнув, Присцилла выпрямилась. — Я все никак не могу забыть тот вечер, когда отправилась в «Скайлайт», чтобы встретиться с Ник. Она определенно сказала, что придет с мужчиной. Я сейчас все газеты читаю. Если им верить, Валери Томас действовала в одиночку. Репортеры пишут, что она была сумасшедшей.

— Это их право.

— А все остальное?

Я понимал, что не давало покоя Присцилле. Если Валери была психопаткой-одиночкой и человек, которого Ник привела в гостиницу, не причастен к убийству, тогда Присцилла могла не испытывать вины. То есть если имело место случайное нападение, а не поработал клиент Ник, который, возможно, не убил бы ее, если бы Присцилла находилась с ними в номере.