Не удостоив меня ответом на глупый вопрос, Сайнс сказал:
— Думаю, мне удалось сделать все незаметно. Никто не задавал никаких вопросов. Но если Кардинал или кто-нибудь из его ребят позвонит мне завтра и начнет на меня давить…
— Ладно, — кивнул я и направился к двери.
— Если это может вас утешить, — крикнул мне вслед Сайнс, — Кейси был жив, когда у него отсекли палец!
Я остановился в дверях.
— Нет, — тихо сказал я, — это меня нисколько не утешает.
И направился домой, собираясь все рассказать Присцилле.
Большую часть ночи мы не спали. Присцилла решила, что Билл мертв, и то и дело принималась его оплакивать, но я был уверен, что он жив. Моим мучителям было выгодно держать Билла живым, иначе они прислали бы что-нибудь покрупнее пальца. Возможно, они полагали, что смерть Билла загонит меня еще глубже в депрессию, тогда как возможность его спасти может вернуть меня в игру. Если так планировали, то они знали меня не хуже, чем я знал себя сам.
В какой-то момент Присцилла принялась умолять меня уехать из города. Она боялась расстаться со мной, была уверена, что убийцы сразу же придут за ней. Она прижималась ко мне, рыдала и говорила, что я не могу бросить ее одну. Я нежно гладил ее волосы и объяснял ей, что у меня нет выбора. Она стала спорить. Потом посмотрела мне в глаза. И замолчала.
Перед самым рассветом она спросила меня, как я собираюсь найти Билла.
— Разыщу убийцу Эллен, — пояснил я. — Надо было сделать это сразу после смерти Валери. Когда найду эту мразь, я найду и Билла.
— Ты в этом абсолютно уверен, — заметила она.
— Его похитители
— Тогда ты не должен разыскивать убийцу!
— Должен. Если я не стану этого делать, Билла убьют наверняка. Так, по крайней мере, у него есть шанс.
Когда пришло время уходить, Присцилла снова принялась умолять меня остаться. Я сказал ей мягко, но твердо, что не могу. Когда она начала настаивать и говорить, что боится, я спросил:
— Ты умеешь стрелять из пистолета?
Взяв себя в руки, Присцилла кивнула. Я отдал ей свой «сорок пятый».