— Ты же велел их уничтожить.

— Верно. Так ты их уничтожил?

— Нет.

— Я так и думал. Они целы?

— Целы. Ты только на меня не сердись, в данном случае рисковал я.

— А кто тебя просил об этом?

— Я почему-то подумал, что они могут пригодиться.

— И ты, черт тебя подери, оказался прав.

— Ну вот видишь!

— Вижу. И ведь ничего мне не сказал. Ну кто ты есть?

Хантер в ответ только рассмеялся.

— Вот кто фокусник, — показал Андрей на телефон, положив трубку, — у нас еще, оказывается, и компромат на Крюка с Мельником имеется. Давай хохотать.

Мона, когда теперь Андрей приходил в контору Хантера, не бросалась ему на шею, словно стеснялась своих чувств. Но глаза ее хитро поблескивали, а чуть заметная улыбка не сходила с губ.

Они сидели во второй комнате, той, что называли комнатой отдыха. Андрей забрался в угол дивана, довольный, что опять здесь, что сегодня некуда спешить, что Мона рядом и до утра им не надо будет расставаться.

— Мона, детка, — Андрей прищурился, пряча в глазах веселые искры. — можно я буду называть тебя деткой?

— Можно, — ответила она, но так, что Дью сразу обратил на это внимание.

— Мона, — с напускной серьезностью сказал он, — этот старый ловелас, прошедший огонь и воду, очень опасен. Не поддавайся его чарам. Стоит ему увидеть покачивание бедра, как в нем тут же пробуждается исследовательский инстинкт, и — прощай прежняя любовь.

— Нужен он мне, — отпарировала она, — два года околачивался тут — и все впустую. А теперь, смотри, глазки строит.

— Будете надо мной издеваться, ничего вам не скажу. А перед вами, может быть, сидит мешок с деньгами.

— Врет, — сказала Мона, — он всегда врет.