— Откуда мне знать?

Я бросил это дело и вернулся в редакцию, где сказал Блакстону, что никакой заметки о бегемотике не может быть.

По сравнению с тем, что было утром, его настроение упало. Он бросил на меня сердитый взгляд. На столе перед ним лежал экземпляр газеты «Ньюз–кроникл» — нашего заклятого врага. Он прихлопнул его тыльной стороной руки.

— Глянь–ка на эту сенсацию! — громко проблеял он. — На нашем собственном заднем дворе при покушении на убийство, во время вооруженного нападения, задержаны Лагз и Бенни Онассис. Самые крутые боевики в списках преступного синдиката. И что мы имеем? Ни слова о происходящем! До чего дошла наша полицейская хроника, Марс?

— Но, мистер Блакстон, я не отвечаю за полицейскую хронику, — слабым голосом ответил я.

— И слава Богу! — прорычал он. Редактор снова уставился на газету. — Лагз и Бенни! За пределами Чикаго о них редко что–нибудь услышишь. Должно быть, их послали сюда с особым заданием. Очевидно, чтобы покончить с этим… этим Чарлзом Майерсом. — Его речь стала медленной. — Чарлз Майерс? — Он посмотрел на меня, его лицо стало принимать угрожающий вид. — Счастливчик, как тебя зовут на самом деле?

Я прочистил горло.

— Чарлз.

Он закрыл глаза и долго их не открывал. Я предполагаю, он считал про себя.

Когда он их наконец–то открыл, то очень спокойно спросил:

— Почему Сачок не позвонил?

— Я забыл. Мне не пришло в голову, — добавил я извиняющимся тоном. — Прошлым вечером я был вроде как выпивши.

Он закрыл глаза еще на некоторое время. На этот раз он не считал. Его причитания походили скорее на молитву.

— Счастливчик, — наконец произнес он, — возможно, мы еще сможем что–то спасти. Почему эти два горовореза на тебя набросились?

Я покачал головой, пытаясь хоть как–то быть полезным.

— Не знаю, мистер Блакстон. Действительно не знаю.

— Подумай, не могли ли они быть старыми дружками бандитов Долли Теттера или, возможно, похитителей, которые пытались стащить ребенка Шульцев?

Не говоря ни слова, я покачал головой.

Он снова закрыл глаза.

Наконец, на этот раз не поднимая век, он произнес ровным голосом: