Пароход «Клио» дрейфовал в эфире. По легкой вибрации понятно было, что котлы разогреваются, готовые нагнетать флогистон в цистерны. Должно быть, кочегары уже забрасывали уголь в топку. У Дьюринга не было ни единого томми на борту, во всех работах заняты были исключительно люди. Прошелестели шаги за дверью – ночная вахта сменялась дневной.

Макинтош вдохнул воздух и почувствовал его вкус. Сладкий, живой. Такого не бывало с ним наяву двенадцать лет и ни разу не случалось во сне.

Неужели?

Он попробовал приподняться и замер, не веря. Получилось.

Ни разу, сколько видел он этот кошмар, не удавалось ему даже пальцем шевельнуть. Но сейчас все было иначе. Макинтош ощутил невероятную свободу и легкость. Непредрешенность.

Высвободившись из объятий Марты, он первым делом зажег лампу. Взял часы с прикроватной тумбочки: до погружения «Клио» полчаса. Он успеет.

Нежно поцеловал Марту в плечо, стал одеваться.

Жена зашевелилась, проснулась, сонным голосом спросила:

– Что-то случилось?

Макинтош почувствовал теплое покалывание в груди. Впервые за многие годы сердце его было по-настоящему живо.

– Ничего. Просто приснился дурной сон. Ты спи, я скоро вернусь.

Дарья Зарубина Приходящий гость

Дарья Зарубина

Приходящий гость

Они катились вниз по лестнице с головокружительной скоростью. Мелькнули копна огненных волос и две длинных черных косы. Взмахнув в воздухе парой пюсовых лент, отлетела в сторону модная шляпка, со звоном посыпались в пролет булавки. Одна из девушек, брюнетка, видимо, на минуту потеряла сознание, потому что ее хватка ослабла, и рыжая вырвалась и метнулась вверх по лестнице, перепрыгнув через соперницу. Черноволосая открыла глаза и, мгновенно поняв, что добыча вот-вот ускользнет, рванула ее рукой за юбку, безвозвратно испортив чудный волан, отделанный по краю points d'Angleterre. Рыжая пнула злодейку квадратным мыском туфельки, так что голова брюнетки качнулась назад, а на высокой белоснежной скуле появилась алая ссадина, и успела одолеть еще пару ступенек. Безнадежно испорченное брюссельское кружево осталось в цепких пальцах брюнетки. Она вскочила, одним невероятным рывком нагнала соперницу, схватила за плечи с такой силой, что и без того изрядно порванные в драке палевые перчатки с изящнейшими перламутровыми пуговками лопнули на костяшках пальцев, и уже готова была впиться в шею жертвы своими белоснежными клыками, но рыжая оказалась слишком проворной. В ореховых глазах полыхнул злой огонь. Она развернулась, заставив соперницу отступить на пару ступеней. Прыгнула, целясь зубами в пульсирующую под длинной гиацинтовой сережкой яремную вену. Тонкий ручеек крови скользнул в глубокое декольте, тотчас превратился в широкий бордовый мазок, а на бледно-розовом рукаве платья рыжеволосой остался темный, напоминающий крылышко колибри след. Девушки сцепились вновь, рухнув на площадку лестницы, застеленную превосходным ковром травянистого цвета с легким оттенком нефрита. Рыжая намертво впилась в горло соперницы, ее взгляд затуманился от наслаждения, на бледных щеках появилось кремовое пятнышко румянца. Воспользовавшись этой минутной уязвимостью, черноволосая оттолкнулась от пола и перекатилась, подмяв под себя алчно скалящуюся обладательницу огненных кудрей. Та попыталась вырваться и, несмотря на каркас юбки, сумела перевернуться на живот и даже оттолкнуться руками от ковра. Брюнетка как кошка вспрыгнула ей на спину, одной рукой резко дернула за растрепавшиеся волосы, заставив закинуть голову, обмотала горло побежденной соперницы одной из длинных антрацитовых кос и с нечеловеческой силой затянула петлю. Розовая пена выступила на губах рыжей, она жадно хватала ртом воздух, пытаясь просунуть тонкие бледные пальцы в перчатках цвета слоновой кости под сдавившую ей горло косу.