— К черту! — отмахнулся я, поднимаясь на ноги. — Надо убираться отсюда!

Портер глянул на бездыханные тела у голубятни и покачал головой:

— Не глупи, дождемся наряд.

— Ты нормальный, нет? — развернулся я к нему. — Ты застрелил полицейского и собираешься дожидаться прибытия наряда?

Детектив резко обернулся и глянул на тело Брода, только сейчас заметил выглядывавшие из-под черного дождевика форменные брюки и вновь выругался:

— Вот дерьмо!

— Еще какое! — подтвердил я, убрал зеркальный клинок в чехол, вернул табельное оружие в кобуру и поднял револьвер рухнувшего с крыши убийцы. Пальнул из него в воздух и швырнул к хозяину.

— Что ты делаешь?! — взъярился детектив. — Что здесь творится, Виктор?! Почему тебя пытался убить полицейский? Ответь мне!

— Не полицейский, а продажный полицейский, — заявил я, направляясь к голубятне. — И, кстати, их было двое.

— Мы должны дождаться наряда! — повторил Алан, убирая револьвер в кобуру. — Мы должны все объяснить…

Я откатил сержанта с простреленной головой от зажатого его телом Сержа, тот тоже оказался мертв. Крупнокалиберная пуля угодила ему в грудь.

— Виктор!

— Ты мое имя еще всем жильцам расскажи! — рыкнул я в ответ. — Думай, что говоришь! Остаться? Да кто нас слушать станет? Знаешь, за что меня отстраняли от работы? Знаешь? Так вот — сейчас суда точно не избежать! И тебе тоже. Подумай об этом!

— Он пытался тебя убить.

— Присяжным объяснять будешь.

— Но…

— Надо убираться отсюда! Все остальное потом.

Пока я разъяснял напарнику эти прописные истины, как бы невзначай развернулся к нему спиной, расстегнул валявшийся рядом с Сержем саквояж и заглянул внутрь. Там оказались пачки перетянутых аптечными резинками банкнот и конверт с фотографиями.

Конверт быстро спрятал во внутренний карман, с саквояжем в руках подошел к самому краю крыши.

— Что там? — заинтересовался Алан.