1. Порча
1. Порча
– Порча на тебе!
Старуха указала артритным пальцем на Павла.
– И на тебе, девка!
Палец качнулся стрелкой барометра и уперся в Нину. Та вздрогнула, нашарила под столом руку Павла, сжала. Пламя свечей затрепетало, сильнее пахнуло ладаном, густые тени зазмеились по стенам. Бабка Ефимия завела глаза и забормотала что-то неразборчивое, но Павел прочел по губам: «…порчу навели… свечи не зря трещат… болезни… ах ты!»
Он ободряюще стиснул руку Нины в ответ, другой придерживал у живота медный крест. Металл нагрелся и больше не холодил кожу, но все равно напоминал о прикосновении хирургических инструментов из прошлой, почти забытой жизни.
Бабка Ефимия закончила бормотать, перекрестила Нину, потом Павла:
– Вынимайте!
Оба креста – литой мужской и узорчатый женский – беззвучно упали на стол. Павел приподнял край рубашки: на коже расцветали зеленоватые пятна. Краем глаза заметил, как шевельнулись губы Нины, повторяя за бабкой:
– Порча…
Знахарка удовлетворенно кивнула:
– Снимать будем.
Поднялась, заковыляла в недра дома. Павел поглядел на Нину и вопросительно поднял брови. Девушка мотнула головой, слова сложились в узнаваемое:
– Все хорошо.
По комнате поплыл запах ладана, такой густой, хоть черпай горстями. В воздухе дрожала дымная взвесь, и лики с закопченных икон смотрели неласково и строго. Отчего-то накатило беспокойство. Павел сунул руку в карман и со вздохом облегчения нащупал прохладный пластиковый цилиндрик. Не выронил, не потерял.
Вернулась бабка Ефимия с подносом, на котором оказались молитвенник, стакан воды и куриное яйцо. Аккуратно поставила на стол, обтянутый липкой клеенкой. Отблеск свечей полыхнул на гранях стакана.