Правда, эти фигуры отличались от собратьев снаружи: облаченные в туники, подпоясанные, они напоминали людей, мужчин и женщин, чьи лица давно потемнели от времени. Две женщины носили косы и вплетенные в них цветы, несколько мужчин – высокие шлемы, увенчанные гребнями, и щиты на руках. Должно быть, эти машины некогда служили царской свитой.

Наверное, так когда-то и выглядели сами феаки. Эти механизмы оказались сложнее тех, что ломились сейчас во дворец, и время их не пощадило: кто-то хромал, кто-то шел враскорячку, у кого-то безвольно обвисли сломанные руки.

Впрочем, на мужчин и женщин смотреть было не так больно, как на бронзовых детей: какие-то тоже были сломаны и ковыляли, точно давно забытые и проржавевшие игрушки. С ними, скорей всего, когда-то забавлялись царские отпрыски. Как и с потемневшими дочерна младенцами – маленькими бронзовыми херувимчиками с румяными щечками и пухлыми конечностями, – которые ползли по каменному полу.

Безобидные с виду, эти механизмы тоже могли убить. Многие сохранились прекрасно и двигались четко, решительно. Внутри каждой фигуры пылал огонь, разогревая бронзовые тела до смертельного жара. Как и прочих стражей, челядь выманил шум у ворот, и они непреклонно двигались в сторону входа. А пробудил их наверняка залп из дробовика.

Грей дождался, пока в зале останется небольшая горстка по большей части сломанных фигур, а после сделал остальным знак следовать за ним. Пригнувшись, побежал к дальнему коридору, нырнул во тьму и яростно замахал рукой товарищам, мол, торопитесь.

Команда, стараясь не издавать ни звука, устремилась в проход.

Когда все были в сборе, Грей повел их сводчатым коридором, вытесанным прямо в известняке. Никто не разговаривал, и слышны были только звуки шагов.

– Куда-то же он должен вести, – прошептал наконец Мак.

Отец Бейли согласился:

– Наверняка за дворец, как и писал Хунайн.

Сейхан решила, что уже безопасно и можно оторвать душившего ее Эгги от шеи. Обезьянка тут же протестующе заверещала, но Сейхан успокоила ее: пошикала и растерла спинку. С Джеком, когда тот расстраивался, срабатывало. Как ни странно, помогло и сейчас.

Заметив ее попытки успокоить Эгги, Мария протянула руки.

– Хочешь, я понесу?

Сейхан отпрянула.

– Да ладно уж.

Мария нисколько не обиделась, только молча кивнула.

Грей взглянул на супругу, заломив бровь.

Сейхан сделала вид, что не видела этого – как и смысла объясняться. Отдать Эгги ей мог не позволить материнский инстинкт, некий механизм, запускаемый гормонами и контролирующий поступки, словно она – такая же машина, как и бронзовые статуи. Однако в этом Сейхан сомневалась. Если бы Эгги не подоспел вовремя, если бы Шарли его не прислала, их всех могли убить. В благодарность за спасение она решила защищать зверька до конца и вернуть его приемной матери… если Шарли еще жива.