Ее рука легла на живот.

— Использовал нас против него?

— Он был не в том состоянии, чтобы объяснять, — ответил я. — Может быть, он сможет поделиться с нами соображениями, когда мы прибудем.

Жюстина закусила губу и опустила голову.

Я неловко похлопал ее по плечу.

— Слушай. Я собираюсь прикрыть глаза ненадолго. Не позволяй мне спать дольше двадцати минут. Хорошо?

— Конечно, — проговорила Жюстина. — Конечно. Отдыхай.

Она сказала что-то еще, но я уже сомкнул веки. Я даже не потрудился сперва лечь. Я сидел на скамейке, которую можно было бы разложить в койку, но это казалось слишком трудной работой. Поэтому я просто прислонился головой к стене, которая на борту является переборкой, и закрыл глаза.

В таких ситуациях, как эта, вы даже не проваливаетесь в сон на самом деле. Вы закрываете глаза, перестаете двигаться, а затем много сложных вещей происходят в вашем мозге.

Мой принялся воспроизводить кадры вечера. Не по-порядку. Даже не самые яркие эпизоды. Просто... случайные образы пары предыдущих дней.

Задыхающаяся Мерфи. Не в плохом смысле.

Умиротворенная Мерфи. В наихудшем смысле.

Мэгги с беспокойством в глазах.

Я думал о Баттерсе, напряженном, страдающем от боли — и победившем.

Я думал о Чендлере, бесследно исчезнувшем. О Йошимо и Диком Билле, которые возможно были хуже, чем мертвы.

Я думал о слегка удивленном взгляде мертвого лица иллюзорного Майкла.

И мой брат.

Томас, рассказывающий мне о своем ребенке.

Томас, избитый до полусмерти.

Томас, пытающийся выдавить хоть слово.