Длинный мальчишка с другой стороны вытянул шею, чтобы посмотреть, как Игла показывает жест.

Остальные не обращали внимания, а преподаватель по практике терпеливо показывал жест еще раз: важно было не только окончательный результат, но и порядок складывания пальцев. На большом плакате за его спиной был нарисован еще с десяток сочетаний.

Это были базовые элементы, которые включались во все сложные плетения, поэтому каждое занятие начиналось с повторения.

У Лейтэ на самом деле получалось довольно легко — раньше он еще ходил в музыкальную школу, куда его запихнула мать и откуда он с боем вырвался в прошлом году. Так вот там упражнения по растяжке пальцев были почти такие же, как тут, если не сложнее.

Тем более Лейтэ видел, если получалось неверно — это каким-то образом согласовывалось с его чутьем правды. Жаль, что на результате это вообще не сказывалось.

— Ты сама неправильно делаешь, — сказал он Игле, и та сразу надулась. — Ну, то есть что-то немного не так.

— А вот у меня? — мальчишка справа сунул ему под нос свой кулак кое-как скрученный в некое подобие нужного жеста.

Лейтэ и Игла вздохнули. Северин был сильным стихийником, и энергия из него так и перла, вот только непослушные пальцы его никак не складывались как надо.

Раньше они все занимались по отдельности, как отстающие (Игла, несмотря на свою постоянную уверенность в том, что она всегда и везде права, постоянно ошибалась и все забывала). Преподаватель решил, что вместе может получится что-то более путное — ошибки у всех были разные, и быть может, в коллективе им будет легче. Психолог, с которым теперь приходилось разговаривать понемногу каждый день, одобрила.

Прогресса никакого не было. Разве что веселее стало — хотя Лейтэ видел, что несмотря на все ошибки и трудности сокурсники куда как успешнее справляются со всем.

Преподаватель по очереди подходил к ним, поглядывая, как получается. Вздохнул над Иглой и Лейтэ, которые как-никак сложили правильный жест — но безрезультатно. Поднял щиты, подходя к Северину, и не зря — мальчишка снова шарахнул пустым выбросом воздушной энергии.

Терпеливое и усталое уже разъяснение преподавателя прервал телефонный звонок. Лейтэ давно уже перестал выключать звук, опасаясь, что пропустит, как позвонят по поводу Игоря — или вдруг Сове будет плохо.

После того случая в больнице Сова больше не казался ему великаном с медвежьей силой, и Лейтэ каждый день со страхом ожидал, что скажут, будто нож тетки достал до какого-нибудь важного органа и Сова умирает.

Лейтэ даже не стал извиняться, хотя преподаватель многозначительно покашлял и потянулся было выхватить телефон из его рук.