Голова кругом. Припадаю губами к его шее, плечам, подбородку. Слышу, как он стонет, и не могу сдержать в себе бешеный пожар. Слова Леши о том, что я не любила Максима, сейчас не имеют под собой никакого смысла. Неужели люди, равнодушные друг к другу, могут испытывать такую страсть? Такое желание?
Неожиданно замираю. Зачем я вспомнила о Леше?
Внутри что-то выключается. Я отстраняюсь, вижу светящиеся глаза Максима, чувствую воду на своих плечах и недоуменно сглатываю. Что это было? Почему я так набросила на Макса?
— Лия?
— Подожди, — я растерянно оглядываюсь. — Прости, я…
— Нет, — парень придвигается ко мне и вновь прижимает к себе. — Не надо ничего говорить.
— Но это неправильно. То, что мы делаем… Это неправильно.
— Я знаю, — опьяняющим голосом шепчет Максим и касается губами моей шеи. Я непроизвольно откидываю назад голову и закрываю глаза. — Я знаю, но не могу остановиться.
— Хватит, — молю, хотя сама не хочу, чтобы он меня послушал. — Макс, пожалуйста.
— Любимая, — хрипло тянет он и целует мое лицо. — Родная…
— Максим…
— Единственная. Бесценная.
— Пожалуйста.
Остатки разума покидают меня. Парень гладит руками мое тело, произносит нежные слова на ухо, и сотни мурашек бегут по моей спине, заставляя ноги подкашиваться. Заставляя терять голову и равновесие.
— Я так долго ждал тебя, — признается Макс, и касается лбом моего лба. — Так долго, Лия.
Беру в руки лицо парня. Вода течет вниз по локтям, по спине, по лицу. Наши губы рядом, но мы не двигаемся. Мы смотрим друг на друга, и тяжело дышим. Пытаемся привыкнуть к близости, к желанию, к ноющему огню в воздухе.
Испытывала ли я то же самое с Астаховым?
Вряд ли.
— Сколько можно вас ждать? — неожиданно спрашивает голос, и в ванне появляется Карина. — О, господи! Простите!
Я растерянно выпускаю из рук лицо Макса, парень отстраняется, и мы поворачиваемся лицом к сестре: мокрые, разгоряченные, томные. В моих глазах шок, в глазах Максима недоумение. А Карина просто нагло разглядывает, как просвечивается торс парня через майку и даже не пытается этого скрыть.