Он открыл коробочку и заглянул внутрь. Два золотых кольца, ожерелье из кораллов и прилагавшийся к нему браслет с серьгами. Две брошки в виде маргариток разного размера и дискета, на которой было написано мелким печатным шрифтом: «
Марко ничего не понял. Украшения не представляли собой никакой ценности, а что касается дискеты, тут вообще полная тарабарщина.
Тильда долго сидела, рассматривая содержимое, прежде чем смогла что-то сказать.
– Мама говорила, что, скорее всего, он избавился от всего этого. Но Вильям сказал однажды, когда мне было очень плохо и я думала, что умру, что на свою свадьбу я надену украшения, которые в день свадьбы были на его матери. – Она поджала губы. – А еще и вот это… – Она прижала дискету к груди. – Я прекрасно понимала, почему он так и не защитил докторскую диссертацию. У него просто-напросто не было на нее времени из-за моей болезни. А теперь вот взгляни на это. Он…
Ее лицо исказилось, слезы хлынули ручьем.
Марко дал ей выплакаться, но положил руку на плечо.
Тильда взглянула на Марко, обретя контроль над собой.
– А теперь вот взгляни на это. Он все-таки хотел попытаться. Он сохранил свои наработки на будущее, а украшения приберег для меня.
Покачав головой, она собралась с силами, вытерла слезы и рывком встала на ноги.
– Идем, это уже никому не пригодится. Нам надо выкопать все плитки.
Спустя десять минут они сидели, разложив перед собой еще четыре открытые коробки.
Под плиткой С4 лежала записная книжка, под С6 – какие-то банковские документы, под F6 – конверт с надписью «Мое завещание», а под F7 – папка с целой стопкой бумаг с логотипом министерства, на которой жирным черным маркером было написано «ПРОЕКТ „БАКА“».
Тильда раскрыла записную книжку и сразу узнала почерк Вильяма.
Пробегая глазами первую страницу, она поднесла ладони ко лбу и принялась массировать его кончиками пальцев.
Марко понял, что вот-вот разразится новый приступ плача.
Ее взгляд скользил по странице вверх-вниз, а лицо становилось все бледнее.
– Ты не будешь читать другие страницы? – поинтересовался он.
Тильда покачала головой.
– Что случилось? Тебе нехорошо?