– А мой муж и друзья?

– Подожди в коридоре, их тоже скоро отпустят. Кроме Дворжака, конечно.

– Что? – Саша, уже взявшаяся за ручку двери, резко обернулась, поморщившись от усилившейся головной боли.

– А что ты хотела? – Дементьев развел руками. – Он выстрелил в человека, нанес ему тяжкие телесные повреждения.

– Я же тебе все рассказала!

– Послушайте, Александра Андреевна, – следователь неожиданно перешел на официальный тон. – Мне понадобится не один день, чтобы привести в надлежащий вид ваши показания. Или вы хотите, чтобы я рассказал прокурору про некромантов, зомби и печати?

– Но это правда!

– Саша, – Дементьев поднялся из-за стола, подошел к ней, положил руку ей на плечо и заглянул в глаза. – Ты, я, твои друзья, муж – мы можем верить во что угодно. Но судебной системе нужно то, во что поверит она, понимаешь? Пожалуйста, езжай домой, – его тон стал мягким, почти отеческим, – отлежись, отоспись, приведи себя в порядок. Возьми несколько выходных. Отдохни от всего этого кошмара.

– Я хочу увидеть Войтеха, – упрямо заявила Саша, словно не слыша его слов.

– А я английскую королеву.

– Пожалуйста.

– Саша…

– Дай мне полчаса. Иначе я буду ночевать под дверями твоего отделения.

– У тебя пятнадцать минут, – наконец проворчал Дементьев. – Иначе реально будешь тут ночевать. В соседней камере.

– Так бы сразу, – улыбнулась в ответ Саша.

Дементьев позвонил дежурному, и тот пропустил ее к камерам предварительного заключения.

В коридоре было довольно прохладно. Тусклые люминесцентные лампы, горевшие через одну, не давали достаточно света. Одна из них к тому же постоянно мигала, действуя на нервы. Камер было всего четыре, к их обитателям Саша не приглядывалась. Она прошла в самый конец, как ей велел Дементьев. Дворжака он поместил в отдельную камеру.

Войтех сидел на широкой скамье, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди и вытянув ноги. Глаза его были закрыты, поэтому на Сашу он даже не обратил внимания.

– Я смотрю, ты неплохо устроился, – заметила она, останавливаясь возле решетки.

Войтех с трудом разлепил веки. Даже приглушенный свет причинял боль. Голова после ссоры с Сашей, всех переживаний за нее, спровоцированного видения, стрессовой ситуации на кладбище и проклятой мигающей лампы под потолком просто раскалывалась.