Надо заправиться, подумал он, возвращаясь на землю.

Бак почти пуст. Он поискал указатель заправки и спросил себя, входит ли она в милости, полученные нынче ночью.

Не останавливаться.

До часу ночи два вопроса целиком занимали его мысли. Почему человек в маске отпустил его? И что произошло, пока он был без сознания?

Ответ явился, когда ум его обрел кое-какую ясность и послышался шум.

Трение о кузов и металлический ритмичный стук – тум-тум-тум, – глухой, непрерывный. «Так, он что-то сотворил с машиной: вот-вот колесо соскочит с оси, я потеряю управление и врежусь в ограду!» Но ничего этого не случилось, поскольку шум был не механический. Но он понял это позже… Понял, но не желал себе в этом признаться.

Перед глазами мелькнул указатель: до ближайшей заправки восемь километров. Может, и дотянет, но там надо будет действовать быстро.

При этой мысли он в который раз обернулся назад.

Однако внимание его было приковано не к автостраде, которая убегала за спиной, и не к машинам, что шли за ним.

Нет, его взгляд остановился ближе, гораздо ближе.

То, что гналось за ним, находилось не на дороге, а совсем близко. Это и был источник шума. От которого не убежишь.

Он был в его багажнике.

Как раз на него он и оглядывался так настойчиво, хотя и старался не думать о том, что там может быть. Но когда Александр Берман снова поглядел вперед, было слишком поздно. Полицейский на обочине делал ему знак остановиться.

5

5

Мила сошла с поезда. Из-за бессонной ночи лицо и глаза опухли. Она медленно шагала по перрону. Здание вокзала состояло из великолепного главного корпуса (постройка девятнадцатого века) и громадного торгового центра. Везде было очень чисто. Но спустя несколько минут Мила уже обнаружила все темные углы, то есть места, где она стала бы искать пропавших детей, где жизнь продается и покупается, гнездится или прячется.

Но она здесь не за этим.

Скоро ее отсюда увезут. В привокзальном отделении полиции ее ждали двое коллег. Изжелта-бледная коренастая женщина лет сорока, коротко стриженная, широкобедрая (бог весть как втиснулась в эти джинсы!). И мужчина лет тридцати восьми, очень высокий и плотный. Миле пришли на память деревенские парни из ее родных краев. По меньшей мере двое таких ходили у нее в женихах; она до сих пор помнит их неуклюжие ухаживания.

Мужчина улыбнулся ей, а женщина лишь смерила взглядом, приподняв бровь. Мила подошла к ним, собираясь представиться. Сара Роза назвала только имя и чин. Мужчина протянул ей ручищу и отчеканил: