– О черт, попозже позвоню.

– Нет, не кладите трубку. Я пытаюсь с ним поговорить. Свекор настаивает. По его словам, это помогает. Но я не знаю, что сказать…

– Скажите ему, что в мае ваш убийца предстанет перед судом. Видели сегодняшние новости? Дэвид Дуглас-Браун признан вменяемым. Сэра Саймона исключили из палаты лордов… А Кучерова, похоже, повторно будут судить за убийство Нади Греко. Ждем решения прокуратуры по Джайлзу Осборну. Я уверена, он получит срок за воспрепятствование осуществлению правосудия… Вы слушаете, босс?

– Да. Я слушаю. А вот Марк вряд ли захочет это слышать.

– Если бы я лежала в земле, мне хотелось бы, чтобы мои близкие держали меня в курсе событий…

Эрика молчала. Ветер всколыхнул траву. Свинцовая туча уже почти доплыла до нее.

– Простите за бестактность, – извинилась Мосс.

– Нет, вы хотя бы откровенны, а это куда лучше. Питерсон получил мою открытку?

– Да. Но вы же его знаете. Молчун, кремень. Он приходил к вам потом, в больницу, но вы были в отключке.

– Знаю.

Они снова помолчали.

– Босс, так вы когда назад?

– Не знаю. Скоро. Марш сказал, что я могу отдыхать, сколько хочу. Побуду здесь немного с Эдвардом.

– Мы ждем вас, босс. Вы ведь вернетесь, да?

– Да, вернусь, – ответила Эрика. – Я позвоню.

– Вот и отлично. Удачи вам, и когда… в общем… когда будете беседовать с Марком, передавайте ему привет от меня.

– Более странной просьбы я еще не слышала, – криво усмехнулась Эрика.

– Жаль, что я не была с ним знакома, – сказала Мосс.

Только Эрика положила трубку, над головой пронесся раскат грома. Она повернулась к могиле, глядя на надпись, высеченную золотом на черном граните:

В ПАМЯТЬ О МАРКЕ ФОСТЕРЕ 1 АВГУСТА 1970 Г. – 8 ИЮЛЯ 2014 Г. ВСЕГДА ЛЮБИМ И ПОМНИМ