– Он натурал, Айзек. У него есть подружка. Кажется, тон у них задает именно она.

– Но он наверняка симпатичнее, – улыбнулся Айзек, усаживаясь на один из стульев. – Сколько ему?

– Двадцать четыре.

– Ох, где мои двадцать четыре… – Эрика кивнула с улыбкой, соглашаясь с ним. – Как Питерсон?

С переменой темы разговора лицо Эрики омрачилось.

– Поправляется, но очень долго и медленно.

– Поправится. Не всем удается выкарабкаться, получив пулю в живот. Ему очень повезло, даже с учетом того, что у него после операции дважды возникали тяжелые инфекционные осложнения…

– Я в курсе, Айзек.

– А ты в курсе, что твоей вины в этом нет? Ты не виновата. Он не обязан был следовать за тобой на место преступления.

– Я его начальник… – Она умолкла, запрокинув голову к стене.

– Как он выглядит?

– Все еще очень худой. Мать его выхаживает. Меня она не очень жалует.

– Эрика. Ты же понимаешь, матери по-особому привязаны к сыновьям.

– Ну да. Если еще учесть, что познакомились мы с ней в реанимационной палате, где Джеймс лежал весь в проводах и трубках, подключенный ко всяким-разным аппаратам…

Айзек стиснул ее за плечо.

– Ты хоть спишь?

– Удается за ночь забыться на несколько часов.

Айзек в озабоченности сдвинул тонкие брови. Потом встал, прошел к кулеру и наполнил водой один стаканчик.

– Может, выписать тебе что-нибудь? – предложил он, подавая ей стакан с водой.

– Исключено. Я не могу расследовать двойное убийство с глазами враскоряку, как у зомби.