Это подозрение подтвердилось, когда спустя некоторое время пациент вышел из туалета один.

Лицо у него было сильно разбухшим, в синяках, но Люси его узнала. Почувствовала буквально костями, которые у нее еще оставались.

Джек

Джек

Дверь открылась, и я обернулась, думая увидеть Ричи и Тони, но вместо этого оказалась лицом к лицу с чудовищем.

В первую секунду я его и не узнала, настолько разбухшим и обезображенным было у него лицо. Но его выдали глаза. Их цвет неузнаваемо изменился с черного на ярко-синий, но пристальность взгляда сохранилась.

В те жуткие минуты, что мы находились с ним вместе, в них еще был некоторый оттенок игривости, но теперь они горели безраздельной яростью.

Лютер Кайт переступил порог и шагнул внутрь, тихо закрыв за собой дверь. В руке у него был пистолет, который он уставил в мою сторону.

Несколько секунд в стенах палаты висело молчание.

Дышал Лютер учащенно: очевидно, пройти мимо двоих копов стоило ему труда.

– Ричи, Тони! – выкрикнула я их имена.

– Ну здравствуй, Джек. Не зови: Тони и Ричи тебе не ответят.

– Где моя дочь?

– Ты умрешь в неведении.

Лицо у него подергивалось, нарочитой степенности жестов больше не было. Это был человек на грани, готовый наброситься и растерзать.

В попытке выиграть время я упреждающе вскинула руку. Если он убил тех охранников, то так или иначе подоспеет подмога.

– Ты во мне нуждаешься, Лютер. Ты меня домогаешься. Думаешь, я бы…

– Все это я в себе переборол. Мы могли бы стать неподражаемой парой, но ты и твои друзья все окончательно похерили. Видит бог, мне бы очень хотелось уничтожать тебя на протяжении нескольких недель, но теперь времени на свидание у нас в обрез.

Из кармана он вытащил нож.

Я спешно соображала. Как и всем из известных мне маньяков, Лютеру было свойственно колоссальное самолюбование. Оно в нем буквально зашкаливало. Меня он избрал потому, что по своей ублюдочно извращенной логике считал, будто бы я ценю его гениальность.