— Я не знаю.

— Черт! Камилла, ты говоришь, как я. Если ты будешь говорить, как я, мы так и будем топтаться на месте.

— Тем лучше, — ответила Камилла. — Меня это вполне устраивает. Пусть все будет так, как сейчас.

— Но послезавтра все будет по-другому. Послезавтра больше не будет ни обочины дороги, ни фургона, ничего мимолетного, временного. Не будет даже берега реки.

— Я создам его сама.

— Что, берег реки?

— Да.

— Как?

— С помощью каталога. Каталог может все.

— Если ты так считаешь, тогда конечно. А что ты потом сделаешь с этим берегом реки?

— Я пойду и посмотрю, а вдруг ты там.

— Я буду там.

— Как знать… — тихо сказала Камилла.

На следующее утро Камилла села за руль, завела мотор и включила задний ход, чтобы потом развернуться. Фургон оглушительно загрохотал, подскакивая на ухабах. Выстроившись вдоль дороги, Полуночник, который снова стоял прямо, хотя и опираясь на посох, Солиман и Адамберг с серьезным видом наблюдали за ним. Камилла пересекла шоссе, снова дала задний ход, выровняла машину и выключила мотор. Все было готово к отъезду.

Адамберг перешел на другую сторону, поднялся в кабину, поцеловал Камиллу, провел рукой по ее волосам, потом спрыгнул и вернулся обратно, где его ждали мужчины. Он пожал руку Полуночнику.

— Смотри не зевай, парень, — сказал старик. — Меня ведь с тобой не будет.

— Скажи на милость, кому ты нужен? — сердито пробурчал Солиман.

Молодой человек покосился на Камиллу, потом крепко пожал Адамбергу руку.

— «Расставание, — проговорил он, — существительное от глагола „расставаться“, то есть удалиться друг от друга, разлучиться».