Адамберг встал и положил руку на плечо лейтенанта. Казалось, тяжесть его ладони успокоила Меркаде. Говорили, будто Адамберг может усыпить младенца, обхватив его головку своей широкой ладонью, и это была правда. Говорили также, что он способен усыплять подследственных в сидячем положении, и даже самого себя.

Когда Меркаде немного отдышался, Адамберг убрал руку.

– Вы все запомнили? – спросил он у лейтенанта.

Тот кивнул.

– Ну, тогда, лейтенант, закрывайте и ставьте на место ваш компьютер. Мы с вами идем обедать. Не в “Рожок” и не к “Философам”. Куда-нибудь в другое место.

– Хочу в “Гарбюр”, – протянул лейтенант плаксиво и упрямо, как ребенок.

– Хорошо, пойдем в “Гарбюр”.

Глава 37

Глава 37

В пиренейском ресторане в полдень было более шумно, чем вечером, когда там собирались только завсегдатаи – уроженцы горного края. Тем лучше, подумал Адамберг, ведя все еще потрясенного, но постепенно приходящего в себя лейтенанта к отдаленному столику, где их никто не мог бы услышать. В подобные моменты Меркаде повышал голос и говорил очень громко. Комиссар заметил на лице Эстель легкую досаду, но он был совершенно не склонен разбираться в отношениях Эстель и Вейренка.

Он потребовал, чтобы Меркаде съел хотя бы половину порции, прежде чем вернуться к рассказу.

– У вас там больше ничего нет, только свинина с капустой или капуста со свининой? – спросил Меркаде.

– У нас все есть, – улыбнувшись, ответил Адамберг. – Куры, овцы, козы, форель. Мед и каштаны. А что еще нужно?

– Ничего. Все-таки это вкусно, – признался Меркаде.

– Их фамилия, лейтенант?

– Сеген. Отец – Эжен. Мать – Летиция. Старшая из девочек – Бернадетта.

– Как святая.

– Какая святая?

– Из Лурда.

– Это имеет какое-то отношение…